Игорь Черевченко: «Коусейру с Биличем говорили, что привычные у нас кроссы без мяча – прошлый век»

Карьерные повороты этого тренера – сценарий для приключенческого романа. В родном «Локомотиве» Черевченко помогал семи главным, ладил со всеми, но первый трофей почти за десять лет клубу покорился, лишь когда возглавил он «железнодорожников» сам. Одновременно став и первым, кому в новейшей истории российского футбола удалось поднять над головой хрустальный трофей и футболистом, и тренером. Молодые специалисты обычно, получив шанс «порулить», пытаются держаться за штурвал, пока руководство его не заберет, отправив в отставку. А он ушел сам и в никуда. Возвращаться в Премьер-лигу решил обходным путем. Хотя весной приход Черевченко в «Балтику» казался безысходной авантюрой заскучавшего без работы тренера. Вероятность уцелеть в ФНЛ уверенно смотрелась только на бумаге, зато впереди – матчи с лидерами. А сегодня Игорь Черевченко уже предвкушает матч-открытие на «Калининград-Арене», куда его команда может ступить претендентом на путевку в РФПЛ.


— Работа в «Балтике» — первый для вас опыт работы в ФНЛ. Открытий здесь много для себя сделали?

— Нет. Вообще открытий не было. Я хорошо представлял, что здесь увижу, знал, к чему надо готовиться. Да, команд больше, логистика в первом дивизионе сложнее – перелеты дольше, условия в дороге не такие, которые привычны для Премьер-лиги.

— Летать приходится через Москву?

— Почти всегда. В редких случаях есть дальние рейсы через Санкт-Петербург. Но это все рабочие моменты. Футболисты должны к ним приспосабливаться.

— За восемь лет в «Локомотиве» вы привыкли к другому уровню исполнителей.

— Дело не в уровне. В Премьер-лиге я футболистов даже по манере бега узнавал. Здесь пришлось с ними знакомиться. И вижу, что в ФНЛ достаточно мастеров, способных выступать в Премьер-лиге. А там хватает и таких, кому, наоборот, самое место в ФНЛ.

— Вы приняли «Балтику», когда ее турнирная судьба казалось решенной: команда одной ногой уже опустилась в ПФЛ. На весеннем отрезке чемпионата проскальзывали мысли, что ввязались в авантюру?

— Об этом подумал раньше. Когда приехал на сбор в Сочи знакомиться с командой. «Балтика» сыграла вничью с соперником из КФК. Мы с помощниками переглянулись, задумались… Шучу. Если серьезно, о подобном даже думать некогда было – я знал, куда шел, мы были озадачены целью спастись от вылета.

— Опыта борьбы за выживание у вас не было ни в игровой карьере, ни в тренерской. По эмоциям это сравнимо с тем, когда претендуешь на медали?

— Да все то же самое! Уровень задач разный, но что борьба за первое место, что ситуация, когда вынужден с тревогой поглядывать в низ таблицы, — адреналина одинаково. В обоих случаях цена даже единственной осечки часто становится роковой. Ты сыграл вничью — и набравшие три очка конкуренты выскочили из-за спины.


— Сколько времени тратили на изучение таблицы и подсчет вариантов, при которых «Балтика» останется в ФНЛ?

— Я вообще в таблицу не смотрел, даже точный турнирный расклад не знал. Зачем? Что это могло изменить? Решение задачи все равно было только в наших силах. Без своих игры и побед зону вылета мы бы не миновали.

— И все же не верится, что вы о ситуации в таблице не знали.

— Общий расклад знал, конечно. Полностью от этого отгородиться помощники с администраторами не давали. Исход матчей сообщали, о перемещениях команд в районе спасительной черты рассказывали. Но я это лишь принимал к сведению и сразу старался забыть. Концентрировался только на игре «Балтики» и результате, которого мы должны достичь.

— А для футболистов лучше знать о турнирном раскладе или оставаться в неведении до последнего?

— Это, на мой взгляд, индивидуально. Кто-то считает, что ему спокойней о делах конкурентов не знать, кого-то владение информацией дополнительно заводит и настраивает. У нас это каждый сам для себя решает. Мы не в детском саду: я читать газеты и смотреть в таблицу никому не запрещаю.

— Еще года полтора назад о перспективах «Балтики» отзывались со скепсисом: минимальный бюджет, приземленные задачи, возможность комплектоваться только игроками, готовыми играть по расценкам ПФЛ. Отношение к профессиональному футболу в Калининграде изменилось перед вашим приходом?

— Когда точно, не знаю. Но прежде чем подписать контракт, я специально летал на один день в Калининград, встречался с руководством области. Обговаривали все – и задачи команды, и что для их решения будет сделано, и условия для футболистов, конечно. Предполагаю, что на внимание к «Балтике» повлияло приближение чемпионата мира.

— Это правда, что кроме областной администрации клуб теперь финансируют и частные компании?

— Не ко мне вопрос. Я в финансовые дела не лезу, мне хватает своих. Знаю, что по величине бюджета мы от лидеров далековато. Здесь «Балтика» на 6–7-м месте.

— По итогам прошлого сезона какие выводы сделали: выходящие в Премьер-лигу больше отличаются от остальных качеством командной игры или индивидуальным мастерством футболистов?

— Я значительных различий не заметил. В первой части турнира «Динамо» никого не замечало: к возобновлению чемпионата у бело-голубых был огромный отрыв. С остальными лидерами прошлого сезона «Балтика» играла достойно. Например, «Тосно» мы дома уступили по счету (0:2), но точно не по игре. Еще в первом тайме владели преимуществом и должны были снимать все вопросы.


— Принимая предложение «Балтики», учитывали популярность футбола в регионе? Средняя посещаемость ФНЛ на приличном уровне держится в первую очередь за счет Калининграда.

— Конечно, когда болельщиков много, свою нужность и значимость команды для города чувствуешь особенно. Отношение к футболу в Калининграде прочувствовал, еще когда «Балтика» двадцать лет назад выступала в высшей лиге и мы к ней в гости с «Локомотивом» приезжали. Каждый матч стадион битком. Даже когда в прошлом сезоне в зоне вылета стояли, людей приходило больше, чем порой на лидеров турнира. Футбол в Калининграде в особом почете.

— Другие игровые виды спорта конкуренции не создают?

— На высшем уровне команд сейчас нет. Но это не значит, что футбол в Калининграде совсем без конкуренции. Женская сборная России по волейболу весной здесь играла – народу хватало. А раньше, как мне рассказывали, на матчах женских сборных и вовсе аншлаг собирался.

— Новая футбольная арена там будет уже весной. Но ее только лишь матчами ФНЛ не заполнить.

— Уверен, посещаемость и на новом стадионе проблемой не станет. Будем радовать болельщиков, и «Калининград-Арена» полупустой не останется. Понятно, что вложения в инфраструктуру перед чемпионатом мира и новый стадион подразумевают наличие команды соответствующего уровня. Но мы двигаемся поступательно. У «Балтики» есть стратегический план развития – в соответствии с ним в Премьер-лигу мы должны выйти к 2020 году.

— На «Калининград-Арене» были?

— Пока только мимо проезжал. Хотя на экскурсию зайти можно в любой момент.

— Когда планируется переезд «Балтики» туда?

— Матч-открытие должны сыграть там. Виталий Мутко же говорил, что первым матч на «Калининград-Арене» примет ФНЛ. А окончательно там обоснуемся уже после чемпионата мира.


— Прошел год после вашего ухода из «Локомотива». За это время пришлось пожалеть о том решении?

— Ни разу. Я ведь уходил из клуба не сгоряча – все проанализировал, оценил ситуацию адекватно. Могу повторить уже сказанное: в той ситуации, когда в «Локомотиве» менялось руководство, с его стороны готовности заниматься нуждами команды не чувствовал.

— Скудный на очки старт чемпионата к увольнению тоже подтолкнул?

— Нет, конечно. Мы разве что-то значимое проиграли? Сыграли вничью в гостях с «Зенитом», с Томском дома упустили победу, да. Но так это лишь один матч! Нет, он поводом для ухода точно не мог стать.

— А об уходе Смородской когда узнали?

— Как и все. Заранее ничего не объявлялось, никто о возможной смене президента не рассказывал. Я думаю, и для Ольги Юрьевны решение высшего руководства стало неожиданным.

— Тяжело тренеру работать у нее в подчинении?

— В каком смысле?

— Известно же, что ее комментарии футбольных событий отличает категоричность. Часто приходилось ей оппонировать и свои решения объяснять?

— Зря вы в этом только Смородскую выделяете. Дискуссии и даже споры между тренером и руководством возможны во многих клубах. Любой президент может поинтересоваться логикой решений тренера, и тот должен быть готов к аргументированной беседе. Это часть нашей работы.

— До того как «Локомотив» возглавить, вы были в помощниках у семи главных тренеров. Кто-нибудь, уходя из клуба, звал работать вместе?

— Никто. Да и сомневаюсь, что такое предложение могло появиться. Тренеры-то обычно как из таких клубов уходят? За редким исключением – в никуда. И только спустя время возвращаются к работе. Звать коллегу, который при деле, уйти с тобой… Нет, подобная дилемма никогда передо мной в «Локомотиве» не вставала. Тем не менее вещи я собирал на базе при каждой отставке главного. На всякий случай.

— Сомневались, что новому начальнику понадобитесь?

— Так это нормально! Тренера зовут, чтоб дал результат. Откуда бы он ни приехал, должен иметь право формировать штаб на свое усмотрение. Другое дело, что ни с кем из коллег у меня трений не возникало.


— Начинали вы работать в «Локомотиве» при Рахимове. Помогали Семину, Красножану, Коусейру, Биличу, Кучуку. Главным стали после Божовича. Кто из них тренерским искусством особенно впечатлял?

— Я такими категориями их не оценивал. Каждый приходил со своими опытом и наработками, каждый из них принимал команду в разной ситуации. Тренерская работа — процесс творческий. Это ежедневный поиск, анализ, дискуссии. Как специалиста меня обогатила работа с каждым из коллег. А от кого взял больше, сказать невозможно. Даже если б такой целью задался.

— С кем из них дискуссия запомнилась особенно?

— С Биличем. Весной 2013-го перед матчем с «Краснодаром» до глубокой ночи обсуждали со Славеном стартовый состав. Точнее – кандидатуру 17-летнего Леши Миранчука. Он в той встрече и дебютировал в «Локомотиве». Билич долго сомневался, все сопоставлял: готов ли Миранчук, не придавит ли непривычный груз ответственности. Решили поставить – парень справился нормально.

— Билич русский хорошо знает?

— Отлично. Пробовать говорить начал сразу, как только принял команду. Через месяц уже сносно изъяснялся. Даже флеш-интервью после своего первого матча в «Локомотиве» на русском давал.

— Но и это не помогло подняться выше восьмого места. Что у Славена в Москве тогда не получилось?

— Если б кто-то знал ответ… Сколько ни анализировал тот период «Локомотива», явной причины так и не нашел. Результатом свою высокую квалификацию Билич подтверждал и до нашей совместной работы, и после нее. Один факт работы в английской Премьер-лиге говорит обо всем! В «Локомотиве» Славен трудился на полную катушку, у него было полной идей. Но хорошие матчи у нас чередовались с невзрачными сериями…

— Бывшие игроки команды говорили, что хорват управление над командой утерял.

— Что значит утерял? Ерунда это. Славен достаточно требовал, за всем следил внимательно. Если возникала нужда, мог и покритиковать игроков, и голос повысить.

— Билич еще разок попробовать в российском клубе не хочет?

— Сейчас это для него неактуально. Думаю, поработав в английской Премьер-лиге, в другие страны тренеры уже не стремятся.


— Верите ему, когда говорит, что не знал о надвигающемся рекорде Лоськова? Только потому, мол, и не выпустил его на один матч.

— При чем здесь верю или нет?! Знаю, что Билич говорит правду: из всех главных самые тесные отношения у меня сложились именно с ним. До сих пор тесно общаемся, перезваниваемся. Вы думаете, в команде все постоянно подсчитывают и досконально знают, у кого сколько матчей и кто к какому рекорду подобрался? Зря. Слышал, что Смородскую в этом обвиняли – мол, специально рекорду Димы препятствовала, главному тренеру об этом не сообщала. Смешно. О том, что Лоськову одного матча до рекорда не хватает, и я не знал.

— А сам Дмитрий?

— Это лучше у него спросить.

— О том, что Смородская самостоятельно ставила крест на футболистах, тренеры знали?

— Вы о чем?

— Сычев сказал, что президент поставила перед фактом: пока она в клубе, его там не будет. Публично объявила, что карьеру он закончил. Неужели вы не знали ее позиции по нападающему?

— Будь я тогда главным тренером, возможно, информация до меня бы и дошла. Но я на тот момент был помощником. Знал, что Диме искали варианты с арендой, он уходил, возвращался, снова ждал вариантов. Но что там между Ольгой Юрьевной и Сычевым произошло, понятия не имею.

— Под вашим руководством «Локомотив» выиграл первый трофей за восемь лет. Победный кубковый опыт в качестве игрока помог при подготовке к финалу?

— Не стоит проводить параллели. Влияние победного опыта во многом условно. Ситуации почти во всем разные: отличаются команды, футболисты, даже города, принимавшие финалы. К тому же тогда я был игроком, отвечал только за себя, а к решающей встрече с «Кубанью» готовил уже всю команду. Вот как тот, предыдущий, опыт можно было в той ситуации использовать?

— По ходу финала приходилось гнать от себя мысль, что уникальный шанс уплывает?

— Даже подумать об этом не успел. Первый тайм мы проиграли, но после перерыва сравняли счет достаточно быстро. Был весь в игре, там уже не до мыслей о шансах.

— Смородская с вами советовалась, прежде чем отдать медаль за победу в Кубке уволенному до финала Миодрагу Божовичу?

— Нет.


— В Миранчуке видят наследника Лоськова справедливо?

— Основное сходство между ними в том, что оба атакующие, креативные полузащитники. Но различий гораздо больше. Главное в том, что Дима был в первую очередь организатором, чаще играл на партнеров, из любой точки поля мог найти их передачей у ворот соперника. Миранчук же посильней индивидуально, побыстрее, он чаще обостряет и создает моменты самостоятельно.

— За ним следите особенно внимательно?

— И слежу, и переживаю. Его футбольный рост проходил на моих глазах, при мне он дебютировал и потихоньку-потихоньку закрепился в основе, стал выходить на заметные роли. И Леша, и его брат Антон – будущее «Локомотива». Поэтому было очень волнительно, когда эпопея с подписанием нового контракта с клубом растягивалась, сообщалось о грядущем переходе в «Рубин». Для футбольного развития никаких причин уходить из родного клуба не было.

— А у Рифата Жемалетдинова?

— Он, видимо, посчитал, что были. Хотя в концовке позапрошлого сезона выходил в стартовом составе, проводил полные матчи, забивал. Я его уже видел основным нападающим «Локомотива». О чем и Рифату говорил.

— Новость о его решении шокировала?

— Как минимум, очень удивила.

— Камнем преткновения для нового контракта с «Локо» стали финансовые разногласия между клубом и представителями Жемалетдинова?

— Об этом не знаю. Мне Рифат другую причину озвучил. Позвонил и сообщил, что решение принято на семейном совете: переход в «Рубин» для него лучший вариант.

— Что ответили?

— Решили, что лучший, — пусть будет так. Пожелал удачи.

— С футбольной точки зрения этот переход пошел во вред?

— По этому сезону говорить пока рано. А если исходить из прошлого и посмотреть, сколько Жемалетдинов сыграл, то ответ очевиден: уйдя из «Локомотива», он скорее проиграл, чем выиграл.


— В чем пересмотрели свои представления о подготовке, став тренером?

— В первую очередь – в функциональной и беговой работе. Нас-то как готовили? Приучали, что надо идти от объема: пока большой километраж не осилишь, кондиций не наберешь.

— Самое тяжкое упражнение в «Локомотиве»?

— Десять по тысяче. Тогда такой кросс очень популярен в Италии был. Юрию Семину о нем кто-то из ребят, выступавших в «Роме», рассказал – Серега Гуренко или Омари Тетрадзе. Вот Юрий Палыч и взял на вооружение. То еще испытание!

— Что в нем особенного?

— Каждый километровый отрезок надо бежать за определенное время, чтоб не медленней предыдущего. Силы заканчиваются, а ты должен бежать не как можешь, а прибавлять, чтобы в заданном графике оставаться. Ребят порой наизнанку выворачивало от этих нагрузок, некоторые по несколько дней в себя приходили. Кто? Заза Джанашия, например.

— А кто был чемпионом на «десятке»?

— Знаю, что Платон Захарчук лучше многих полевых игроков бегал. Да и сам я с этим кроссом всегда легко справлялся. Помутнения сознания точно никогда не случалось. Но сейчас так никто не работает. Прошлый век.

— Семин эти подходы пересмотрел?

— Давно. Юрий Палыч постоянно искал новое, учился, анализировал, от чего-то отказывался. Хотя от длительной беговой работы не сразу отошел — уже глубоко в нулевых.

— Когда вы поняли, что те методы неэффективны?

— Окончательно убедился, когда работали в «Локомотиве» сначала с Коусейру, а потом с Биличем. Обсуждали с ними функциональную подготовку – коллеги были весьма удивлены, что у нас в таких объемах практиковались неспецифические нагрузки, без мяча. Рассказывали, что в Европе подобных нагрузок давно нигде нет, – все через мяч. Прежних методов современное поколение игроков уже бы и не восприняло.


— Обсуждали с коллегами, в чем главное отличие российских футболистов от европейских?

— Я вам и сам скажу – в ментальности. В готовности полностью себя отдать на поле вне зависимости от предоставленного игрового времени и обстоятельств. Мы же видим, как в «Реале» люди могут выйти на три секунды и при этом выжать из себя все. С нашими футболистами в таких случаях приходится разговаривать.

— О чем?

— О доминировании командных интересов над личными обидами.

— Как тренеру понять, что не включенный в стартовый состав на тренера осерчал?

— По его внешнему виду становится понятно. Или по степени энтузиазма, с которым футболист начинает переодеваться перед выходом на замену.

— Реагировать на это приходилось?

— Конечно. Только фамилии не выпытывайте. Но бывало, да: запасной с такой гримасой стягивал с себя тренировочные штаны, что я замену отменял. Говорил: «Можешь снова одеваться. С таким настроем на поле делать нечего». Где это случалось? И в «Локомотиве» — тоже.

— Профилактические беседы после этого вели долго?

— Кстати, нет. Все же люди адекватные – ребята свои ошибки и мои решения понимали быстро.


Текст: Максим Михалко