«Я не знаю российских клубов, которые зарабатывают»
— Как вы считаете, насколько сильно изменился уровень игры в Премьер-лиге и подготовка доморощенных футболистов? «Спартак» закупает пачками футболистов из рубежа за большие деньги. В то же время мы видим «Локомотив», который с десятью русскими в старте их обыгрывает 4-2.
— Если мы затрагиваем тему многомиллионных закупок «Спартака» — это их, как говорится, дело. Здесь гораздо больше нужно говорить об академии «Локомотива», как она работает. Давайте посчитаем, сколько выпускников «Локомотива» играет в старте. Карпукас, Батраков, Баринов, Морозов. Я это к чему — если академия работает плодотворно, результативно, и выпускает игроков, которые способны в Премьер-лиге не только быть на дне заявки, но еще и показывать достойный уровень игры и делать значимый вклад в игру, то, наверное, путь, выбранный этим клубом — правильный. Если «Спартак» покупает звезд и нет у них таких игроков в своей академии, значит туда надо посмотреть.
— Очень люблю этот вопрос с экспертами обсуждать, потому что я не понимаю, почему они не вкладывают деньги как раз в развитие молодых футболистов.
— Много может быть того, чего мы не знаем. Опять-таки, каждый клуб выбирает свой путь. Сейчас активно обсуждается потолок зарплат. Я не стал бы его вводить, а ввел бы потолок бюджетов. Ну, условно, чтобы все клубы, несмотря на их спонсоров, имели хотя бы приблизительно одинаковые суммы на сезон чемпионата. Тратит пусть каждый как хочет и расходы на академию я тоже подразумеваю. А сейчас большими деньгами часто просто скрывают недостатки. Мы ничего не сделали, но давайте купим этого. Мы купили — ой, ошиблись, давайте еще покупать. Бесконечно можно так тратить. А если будет жесткое ограничение, то будет и более продуктивная работа менеджмента клуба.
— Я думаю, что несмотря на то, что идея привлекательна, топ-клубы просто не согласятся. С чего они должны свой бюджет резать в 2-3 раза? Чтобы эти бюджеты уравнять, нужно условным «Пари НН» и «Ростову», где-то деньги добирать, а они могут даже до этой самой «золотой середины» не добрать.
— Тогда у нас какое-то кривоватое соревнование получается. Согласитесь? Соберите 16 бюджетов и разделите на всех. Я считаю, что нужно максимально равные условия делать — это, по-моему, прописная истина спорта. Как мы с вами будем соревноваться на стометровке, если я стартую с 50 метров? У вас шансов нет, как бы я медленно ни бегал. Понятно, что идея сырая, но я считаю, разумное зерно в этом есть. Я понимаю, если бы клубы говорили: «Мы зарабатываем». Но я не знаю российских клубов, которые зарабатывают. Вы знаете? Вряд ли. Отойдем от дорогостоящих покупок, и, может быть, больше начнем вкладывать в своих пацанов, они таких денег не требуют. Да, это тоже затратно, но если посчитать, сколько тратят на одного привезенного товарища, который может через полгода уехать — на эти деньги академия не один год проживет.
— Более того, я смотрел состав сборной и мне кажется, у нас сейчас одна из самых сильных сборных команд за долгое время. Как раз за счет того, что некоторые клубы выращивают замечательных футболистов.
— Да, и «Локомотив» как раз самый лучший этому пример, несмотря на все разговоры. Если мы возьмем количество игроков в основном составе в совокупности с показанным результатом, то на мой взгляд, их академия сейчас работает наиболее продуктивно.
— А ЦСКА?
— Они, в принципе, схожим путём идут. Но пока посмотрим. Если ЦСКА именно с воспитанниками в составе на более серьёзные места замахнется, тогда будем это обсуждать. Предпосылки, кстати, для этого есть.
— Кстати, идею лимита сейчас активно продвигает Министерство спорта, что можете сказать по этому поводу?
— Исходя даже из текущего нашего разговора, почему нет? С одной стороны, прекрасная идея. С другой стороны, я аккуратно отношусь ко всем лимитам. Потому что это может привести к тому, что российские молодые футболисты не будут дотягивать до нужного уровня, а ставить их в любом случае придется. Это тоже не очень хороший момент. Надо взвешенно подходить. Возвращаюсь к идее с потолком бюджетов — пусть делают, что хотят. Хоть 11 иностранцев ставьте, но не выходя за установленные финансовые рамки.
— Хорошо. Можете выделить какую-то группу русских игроков сейчас на фоне остальных в Премьер-лиге?
— Вы знаете, не буду их выделять. Честно говоря, для этого намного больше надо иметь информации и намного больше игр посмотреть. Батраков. Очень мне этот мальчишка нравится, именно его мышление. Дай Бог, чтобы у него не пропало желание доказывать и чтобы он приумножил то, что уже имеет.
— Если бы у вас сейчас появилась возможность тренировать одну из команд РПЛ, какую бы выбрали?
— Могу честно сказать: чтобы тренировать одну из команд российской премьер-лиги, мне на текущий момент знаний не хватит. Я достаточно долго работаю в детском футболе, но это низкий уровень, а там высокий, поэтому я бы даже не согласился.
«Не стал бы валить проблемы посещаемости на Fan ID»
— Как думаете, потенциальная реформа с увеличением числа клубов в лигах пойдет на пользу футболу или будут постоянно возникать очередные «Химки»?
— Реформу надо проводить только если реально есть финансово стабильные клубы из так называемых «футбольных» городов, где интерес у людей к футболу есть. А насильное увеличение приведет к тому же. На годик-два, может быть, хватит, а потом разом все проблемы вскроются. Если не будет интереса у народа, людей, болельщиков — это все будет схлопываться. Все-таки мы забываем основное правило: футбол — для зрителей. Давайте смотреть, пожалуйста, на трибуны. Если, например, в каком-то городе на трибуне два человека сидит, наверное, это неправильно. Для чего эта команда создавалась?
— Тут еще такой момент, что у нас сейчас Fan ID. Думаю, это в какой-то степени ограничивает интерес болельщиков.
— Ну, вы знаете, валить на все на Fan ID я бы тоже не стал. Вот, например, у меня есть он, я захожу на стадион. Какие проблемы, если я не собираюсь там ничего крушить? Честно говоря, если я хочу начудить, и беспокоюсь, что меня по Fan ID найдут и привлекут к ответственности, я, получается, изначально готовлюсь что-то делать? Меня, наверное, критиковать будут, но правда, в чем дело? Если мне кто-то объяснит, я с этим человеком соглашусь, если он аргументы приведет.
— Может, файеры хотят жечь. (смеется) Мы же все это любим.
— Да, любим. И салюты мы запускаем. Но... Вот я могу привести пример. В Саратове, когда мы выходили в ФНЛ, мы всё это делали. Заранее договорились с болельщиками и сделали это подконтрольно. Сейчас клубы иногда тоже делают пиротехнические подконтрольные вещи. Но с другой стороны, какой-нибудь шальной файер может привести к пожару, где погибнут люди. Все-таки приходят, наверное, на спортивное мероприятие, на праздник, а не на файер-шоу.
У нас достаточно плохих примеров использования пиротехники. «Хромая лошадь» в Перми. Вот что такое обращение с огнем без контроля и с нарушениями. Оно того стоит? А, извините, массовые скопления людей? Тут мы вспоминаем давку «Спартака». Почему мы об этом забываем? Мы же все-таки хотим прийти на праздник, а не на похороны. Поэтому еще раз спрашиваю, что вы хотите делать? Болеть и поддерживать никто не мешает. Общественно опасные вещи ограничивают, да. Если человек только за этим на стадион идет, то, конечно, он будет возмущаться.
— Я беседовал с активными фанатами и они охотно говорят: «Англия — самая футбольная страна, там нет Fan ID». Почему-то, правда, никто не говорит о том, что фаеры там в принципе запрещены, а своеобразный аналог Fan ID тоже имеется.
— Конечно. Англичане после 1986 года вообще очень сильно ужесточили посещение стадионов. Когда, помните, давка была на матче «Ноттингем» — «Ливерпуль». Поэтому не надо говорить о том, чего мы точно не знаем.
«Вряд ли «Торпедо» уже возродится, как ни прискорбно»
— Игорь Валерьевич, расскажите, пожалуйста, о своей текущей деятельности.
— Да вот, детишек тренирую. В принципе, близко от дома. В 12 часов дня могу с вами беседовать спокойно, не оглядываясь на часы. Сейчас мы присоединились к такой известной московской школе, в которой я начинал — «Чертаново». Это единственная такого уровня школа на юге Москвы. Раньше было «Торпедо», но сейчас у них проблемы.
— Кстати, о «Торпедо». Вам не обидно за то, что с ними произошло?
— Ну, вы знаете, если взять историю, то они мучаются уже даже не один десяток лет. Все-таки «Торпедо» ассоциировалось с Заводом имени Лихачева, а сейчас на этом месте дома построены. Да, остались люди, которые помнят, болеют, переживают за эту команду. Но в современных условиях уже, конечно, тяжеловато это все восстановить, потому что даже сама база прекратила существование.
— Стадион там строят уже который год.
— То, что строят, это все здорово, это прекрасно, но пока мы его не видели и на него не ходили. А школа базируется на Тушинской. Это близко не «торпедовское» место. Поэтому не знаю. Вряд ли уже то самое «Торпедо» возродится, как ни прискорбно.
— Ходили слухи о том, что всю историю с судьями подстроили и подделали, чтобы «Торпедо» не пустить в лигу.
— Мы с вами можем только догадываться. А вообще, чем оно мешало? Все произошло как гром среди ясного неба. Посмотрим, что дальше будет.
— Как думаете, вернется хотя бы на прежний уровень команда?
— Ну, дай Бог, чтобы так. Во-первых, надо запустить стадион. Были же обещания по поводу того, чтобы там была именно школа, базировалась рядом со стадионом, чтобы ребята занимались. Тогда есть шанс. Мы опять возвратились к чему? Школа, детская школа, которая будет воспитывать ребят, тренировать их, показывать им наглядно, куда они могут попасть. Вот это самое главное, что следует возродить.
— Они, конечно, не очень сейчас выступают, но вроде бы у них играет достаточно много молодых парней.
— Как мы уже обсудили с Вами, воспитывать нужно таких ребят, которые способны и на профессиональном уровне давать результат, нужный клубу. «Локомотив» поэтому я и приводил в пример. В «Торпедо» сейчас нет таких. Я вам больше скажу, в «Красногвардеец» к нам переходит достаточно много торпедовцев сейчас.
— Вы как-то говорили, что хотели бы работу для души, а не просто за бумажки. Это та самая работа, которую вы искали?
— Да, если бы меня что-то не устраивало, я бы поменял. Главное, чтобы человек себя ощущал нормально.
— Вы человек, поигравший на высоком уровне и в сборной. Как выстраиваете работу с молодежью, чтобы они тоже имели такой шанс?
— Здесь у нас все выстроено таким образом, что «Чертаново» — верхняя ступень иерархии, откуда игроков как раз рассматривают для премьер-лиги. Перед нами же стоит задача подготовить и передать игроков туда. Игрок может развиваться только в конкуренции. У нас есть ребята, которые на сегодняшний день выступают в «Красногвардейце». Да, немного уровнем ниже, но тем не менее, они не дают спокойно жить другим футболистам, которые в том же «Чертаново» находятся. Стараются, показывают, что есть рядышком те, кто готовы занять это место. Если у тебя нет конкуренции — ты будешь играть хуже, это работает на любом уровне футбола. Поэтому мы отдаем туда ребят, а в «Чертаново» уже много хороших примеров было — Глушенков, Пиняев, Умяров — можно долго перечислять.
— Планируете ли Вы дальше двигаться по тренерскому пути? Может, за более серьезными вызовами?
— А зачем? Мне пока очень нравится эта работа. Пока не хочу.
«Юрий Палыч в свойственной ему манере немножко плюнул в милиционера»
— Скучаете по карьере игрока?
— Естественно. Все-таки, наилучшие воспоминания с какими-то хорошими моментами связаны в жизни. За игровую карьеру было много хорошего, поэтому частенько вспоминаю. По-моему, это нормально для любого человека.
— Какие моменты карьеры стали для Вас самыми запоминающимися?
— Сколько с людьми ни общаюсь, наверное, особняком стоит матч с «АЕКом», когда на последних секундах я забил победный гол. Пересматриваю этот момент, вспоминаю комментарий Виктора Гусева, где он говорит, мол, для России сделали, характер проявили! Это 98-й год, достаточно тяжелый был, и все-таки приятно порадовать людей. Много смотрели на на трибунах, по телевизору еще больше. Ощущение какой-то радости в той сложной жизни дорогого стоит. Дарить людям положительные эмоции мало какие профессии могут себе позволить. Футболисты в этом плане счастливые люди — они могут дарить радость. Кто-то, правда, скажет, что они еще и огорчать здорово могут. (смеется) Это тоже есть. Но всегда помнится больше хорошего, чем плохого.
— 8 лет подряд вы были в списках 33 лучших футболистов России. Вы чувствовали груз ответственности быть эталоном, быть лучшим?
— Спасибо, я даже и не знал об этом, можно сказать. Да нет, какой груз ответственности? Он у тебя возникает, когда ты на поле выходишь перед официальным матчем, причем при любом. А призы приятны любому футболисту. Все-таки мы в том числе и для этого играем, тренируемся. Мне больше вспоминается премия «Стрелец», у меня их три набралось, как лучшему защитнику.
— К слову, Вы начинали нападающим, а в итоге неоднократно становились лучшим защитником.
— Не совсем так. Нападающим я был в детской. Потом в школе «Торпедо» стал играть полузащитника, но ближе к атаке. Далее — опорника. И в 1994 году, уже в «Локо» Юрий Палыч искал, кем заменить Рашида Рахимова. Затем Сергей Подпалый ушел. В одной игре, по-моему, с «Ротором» он говорит: «Ну-ка встань вот на эту позицию». После игры он подошел и сказал: «Все, тема закрыта, будешь играть ты».
— Вы дебютировали в команде мастеров в 17 лет. Что чувствует пацан, выходя на поле с опытными мужиками?
— Матч в Минске, мне было 17 лет, я еще в школе учился. Первое впечатление, конечно, что все смотрят только на тебя. Потому что мне то количество народа показалось просто громадным. «Динамо» Минск тогда, это сборная Белоруссии сейчас. А потом ты привыкаешь. Еще помню, разминаемся за воротами и массажист бежит кого-то звать на замену. Все пацаны на себя показывают, он им: «Нет». Очередь до меня дошла, думаю: «Я что ли? »
— Юрий Семин насколько для Вас значимая фигура в футбольном плане?
— Это тренер под руководством которого я провел большинство матчей в карьере. Первое знакомство у нас было в 90-е годы, когда «Локомотив» решал задачу возвращения в Высшую Лигу. Это был интересный год. Я был самым молодым в составе.
— Какой-нибудь забавный момент с ним можете вспомнить?
— Да на самом деле, здесь книгу писать можно. Однажды нас чуть в милицию в Волгограде не забрали. (смеется) Играли стыки с «Ротором» за выход в высшую лигу. Второй тайм на 7 минут больше длился. 0:1 проигрываем, все на нервах, потому что второй гол — и «Ротор» дальше выходит. И к нему подходит какой-то товарищ в погонах, спрашивает: «Чего это вы так себя ведете? » Юрий Палыч в свойственной ему манере немножко плюнул в него. (смеется) И в раздевалку. Ну, там началось. Два часа мы сидели, потом поехали в гостиницу отмечать выход.
— Видели ли Вы на протяжении своей карьеры, как рождались те, кого мы сейчас наряду с вашим поколением можем назвать легендами футбола? Березуцкий, Игнашевич. Вносили ли Вы какой-то свой вклад в их становление?
— Не буду себе приписывать каких-то вещей. У Сергея Игнашевича, кстати, очень интересный путь, как он вообще в большой футбол попал. В 2001 году пришел в «Локомотив» молодым парнем из Самары, но было сразу видно его целеустремленность. Разговаривал немного, пахал, себя не жалел. Наверное, поэтому и добился всего. Хотя, повторюсь, путь у него был очень непростой. В Орехово-Зуево, по-моему, отправляли, в дубль «Торпедо» не взяли. Не опустил руки — это достойно уважения.
— Вы много с кем поиграли вместе за карьеру. Кто из бывших партнеров удивил Вас больше всех?
— Меня вообще тяжело чем-то удивить. Но я все-таки приведу вам пример из жизни «Локомотива». Приход одного человека, Алексея Смертина, кардинально, на мой взгляд, преобразил игру «Локомотива». «Локомотив» в 90-х годах играл от обороны, красивой игры первым номером мы не показывали. С приходом Лёши появилось связующее звено между обороной и атакой. И Дима Лоськов стал по-другому играть, потому что у него появился человек, который с ним разговаривает на одном языке.
Вот тогда игра «Локомотива» стала более интересной. Потому что Леша и в обороне помогал, и в атаке мог придумать что-то. Хотя было много интересных игроков, с кем удалось поиграть. Юрий Гаврилов, например — мне было 19, а ему 37. Он мяч, конечно, даже будучи молодым не отбирал, но в пас играть у него можно было очень здорово поучиться!
— Если бы Вы могли вернуться назад и что-то в своей карьере поменять, стали бы?
— Я на свою жизнь футбольную не жалуюсь и мне она нравится до сих пор. Зачем что-то менять?
