— Расскажи про своё детство. Где ты рос?
— Родился я в городе Александров, но только потому, что там был роддом. А так всё детство я провёл в Андреевском. Это небольшое село во Владимирской области с населением буквально в три тысячи человек.
— Куда ходил в школу? Насколько вообще сложно было пробиваться из такого маленького села?
— В Андреевском была общеобразовательная школа. А вот футбольная секция была только в Александрове. И каждый день родители или дед возили меня на тренировку.
— Насколько это было далеко?
— Расстояние между ними было около двадцати километров. Каждый вечер я так ездил.
— Как в школе учился?
— В школе я всегда учился без троек. Стабильно четыре, пять. До шестого класса я вообще был отличником, а после уже переехал в Москву, жил в интернате «Локомотива». Тогда больший акцент пошёл на тренировки, из-за этого начал получать четвёрки. Но ниже оценки никогда не опускались.
— Насколько тебе было тяжело совмещать учёбу и футбол ещё до интерната?
— Последний год я ездил в Москву на тренировки из своего города на электричке по два часа. Тогда уже стало тяжело совмещать. Учителя были понимающие, шли навстречу. Иногда я просто позже приходил и закрывал то, что должен был сдать. Было тяжеловато. После этого я переехал в интернат. Школа от «Локомотива» в тот момент была закрыта, ездил в другую общеобразовательную. Через год локомотивская открылась, стало гораздо проще: там тренировки подстроены под учёбу.
— Ты говоришь, что два часа ездил на электричке. Тебе кто-то помогал или ты ездил один?
— Я ездил с родителями, потому что на тот момент мне было 11-12 лет. Может, даже меньше. Родители для этого как-то находили время, освобождались от работы. Три дня я тренировался в Александрове, а в Москву ездил на две тренировки и играл матч.
— Родители сразу приняли, что твой выбор — футбол?
— Они меня привезли на первую тренировку. Честно сказать, я не особо хотел на неё идти. Помню, мы ехали в машине, я говорил: «Да не надо это, зачем?» Они меня привезли, я начал и понял, что это моё. Мне очень понравилось. Вскоре решил полностью погрузиться в футбол.
— Расскажи про родителей. Чем они занимаются сейчас?
— Маму зовут Галина, работает бухгалтером. Папа — Алексей, работает в администрации в грузовом цеху.
— Ты говоришь, они тебя привезли на футбол. То есть это был выбор родителей?
— На тот момент мне было около шести лет. Тогда я ещё не понимал, куда, что и как (смеётся). У меня ещё есть сестра. Родители хотели, чтобы с детства мы погружались в какое-то одно занятие, были на него настроены. Они предлагали разные варианты. У папы тогда был знакомый тренер, тот и предложил, мол, привозите на тренировку, пусть попробует. Может, ему понравится.
— Помнишь своего первого тренера?
— Да, это Игорь Викторович Николаенков. Я с ним поддерживаю связь, постоянно общаемся. Когда я приезжаю в Андреевское, в Александров, мы с ним видимся. Всегда с ним на связи.
— Что он по первости тебе говорил, как лепил из тебя футболиста? Какие закладывал основы?
— В детстве я играл нападающего. Из-за своих физических данных был выше всех. В том числе и за счёт этого получалось забивать мячи и достаточно много. Говорил, что нужно работать над техникой, поворотливостью, продолжать это улучшать. Я ещё занимался дополнительно, индивидуально с тренером.
— Ты с детства был высоким?
— Всегда был на голову, а то и на две, выше, чем сверстники (улыбается).
— Насколько тебе было комфортно жить в окружении таких малышей?
— В целом комфортно. Пока все были невысокими и со слабой комплекцией тела, мне удавалось много забивать. Я выделялся на их фоне. Потом, когда все подросли, физически окрепли, стало сложнее. Примерно тогда и состоялся мой переход на позицию центрального защитника.
— В каком возрасте?
— Лет в 14.
— Расскажи, как ты попал в ФШМ.
— У нас была товарищеская игра как раз простив ФШМ, когда я выступал за свой местный клуб. Мы с ними сыграли вничью, кажется, 3:3. Я забил два. Там меня увидел тренер из ФШМ, который сейчас работает селекционером в «Локомотиве» — Владислав Кожемякин. Ему понравилась моя игра. Он спросил, не хотел бы я попробовать себя в ФШМ. Интерната у них не было, из-за этого были сложности. Но он подстроился, чтобы я приезжал на две тренировки и играл. Бабушка, кстати, тоже помогала, возила меня в Москву.
— Сколько лет тебе было, когда ты осознал, что футбол — это то, с чем ты хочешь связать свою жизнь?
— На самом деле, это произошло достаточно быстро. Первый год ещё не относился как-то серьёзно. А потом, когда ты забиваешь, тебе дают награды как лучшему игроку, понимаешь, что тебе это нравится. Захотелось погрузиться в футбол и отдать все силы, чтобы развиваться в этом. Уже через год после начала я понимал, что хочу двигаться только в этом направлении.
— В 14 лет ты кардинально поменял позицию с нападающего на защитника. Это было сложно или легко для тебя?
— Когда я играл нападающего, у меня случился перелом пятой плюсневой кости. В этот момент начались сборы. В итоге команда улетела, а я остался восстанавливаться. После их возвращения стало понятно, что мне не хватает скоростных данных, быстроты в центре нападения. На тот момент даже психологически, эмоционально было тяжеловато, что проигрываю конкуренцию, в состав не попадаю в Академии. И тренеры предложили попробовать себя в центре защиты. Первый месяц я думал: «Да нет, вы чего! Я же нападающий, который забивал по 30 голов в Клубной лиге, какой центр защиты! Тогда я забивал, а сейчас должен обороняться?» Через месяц я поговорил с родителями, с первым тренером. Они сказали, мол, попробуй, почему нет. Это шанс продолжить то, что ты начал. И не менять клуб, остаться развиваться в этой структуре. Решил, что попробую. Первое время было так себе, конечно (улыбается). Не особо понимал, что от меня требуется, после игры нападающим. Позже тренер начал доносить, что он хочет видеть, что вообще нужно от центрального защитника. Я сам начал больше смотреть футбол и следить, кто и как действует на высоком уровне.
— Сколько времени понадобилось, чтобы полностью освоиться и перестроиться, понять все тонкости новой позиции?
— Первое время мне это не очень хорошо давалось. Думаю, около года потребовалось, чтобы я смог кардинально поменять всё для себя и качественно выполнять все функции, которые требуется. Прошёл год, я начал чувствовать себя более-менее комфортно.
— Нападающего в себе уже «убил»?
— Думаю, да.
— Голевое чутьё ещё не потерял? Вдруг сложится ситуация и тебе скажут: «Выходи в атаку»?
— Чуть-чуть сохранилось. Оно же всё равно остаётся. Если потребуется, то всегда можно сыграть впереди.
— Как складывалась твоя жизнь после ФШМ?
— У меня были предложения от разных клубов, но я последовал за тренером, который перешёл в «Локомотив». Он рассказывал, что здесь хорошие условия. Есть всё, что нужно для развития: школа, квалифицированные тренеры. Я перешёл, практически не раздумывал. Наличие интерната тоже в разы упростило жизнь. Так я начал развиваться в структуре «Локомотива».
— Кто заиграл ещё из тех, с кем ты рос, начинал свой футбольный путь? Кому удалось пробиться?
— Когда я пришёл в Академию «Локо», там уже был Даня Худяков. Он моего же года. Первое время мы не особо общались. Потом стали взрослее, пару лет прошло и стали общаться плотно. Он — один из первых, кто в таком возрасте дебютировал и заиграл на высоком уровне.
— Как ты смог перестроиться с жизни дома на жизнь в интернате? Это же две большие разницы.
— Первое время было тяжко. Нужно было всё самому делать, начиная от таких мелочей, как банальная стирка вещей. Но были и воспитательницы, которые нам очень помогали. Родители на тот момент тоже оказали очень сильную поддержку, за что я им очень благодарен. Постепенно я привык и то время вспоминаю только с улыбкой. Прикольно встретиться с друзьями, с кем жил, и обсудить, что происходило там.
— Что вспоминается?
— Какие-то довольно банальные вещи. Например, было время, когда ввели карантин, и выход с территории стадиона был запрещён. Мы решили пойти погулять со стороны парка, за манежем. И кто-то нас увидел — пришлось писать объяснительные. Воспитательницы были в шоке. Время, проведённое в интернате, навсегда останется в памяти. Всегда будет, что вспомнить.
— С кем сдружился?
— В интернате сначала со своими пацанами общался, которые 2004 года рождения. Потом перешёл в молодёжку и уже там сдружился с Артемием Косогоровым, Ромой Колмаковым, Денисом Уралёвым. С ними больше всего общался.
— У тебя карьера развивается стремительно. Ты уже в 19 играешь в основе. Насколько тебе легко дался этот переход психологически?
— Переход из Академии в молодёжку был сложнее. На тот момент я поменял позицию, к тому же я 2004 года, а там ребята были уже постарше — 2002-й, 2001-й. В этот момент было тяжеловато. Но тренер команды — Максим Юрьевич Мишаткин — очень многое мне дал. Объяснял, что требуется тактически от центрального защитника, какие физические данные нужно развивать, что нужно ещё больше мышечной массы. Также он очень сильно проработал со мной в психологическом плане и сделал, наверно, процентов 70 от того, что я сейчас имею. Появилась психологическая устойчивость, в том числе после ошибок. Он говорил, что ошибаться — это нормально, и хорошо, что это происходит пока на таком уровне, где ты можешь ошибиться. А дальше ты должен быть ментально сильным, тогда прогресс будет ещё больше.
— Вы с ним до сих пор разбираете твои матчи за основу?
— Когда я приезжаю на тренировки к молодёжке и у нас есть выходной, например, я общаюсь с ним и с Сергеем Дмитриевичем Ефимовым — он тоже в прошлом центральный защитник. С ним иногда отдельно переписываемся, обсуждаем моменты, он всегда помогает. И в молодёжке от него всегда было больше всего подсказок, потому что он знает, как играть на этой позиции.
— Как ты сам считаешь, в чём тебе надо прибавлять?
— Однозначно — мышечная масса, мышечный корсет. Очень важно это развивать. Постепенно, от матча к матчу, прибавлять в уверенности. И делать вещи, которые умеешь, ещё более надёжно.
— Вспомни свой первый матч за основу.
— Это было в Екатеринбурге, с «Уралом». Перед той игрой в пятницу я отыграл за молодёжку в Чертаново, весь матч. В субботу приехал на тренировку основы, и в тот же день у нас был вылет. И Стас Магкеев, который сейчас снова получил травму — кстати, хочу пожелать ему здоровья, это очень досадно, конечно — тогда был с микроповреждением. Из центральных защитников остался только я. Тогда мне стало понятно, что мне придётся проводить второй матч за три дня, но уже в основе. Это такой момент… Каждый футболист всегда ждёт свой шанс, а когда он его получает, он должен правильно им воспользоваться. И такие внешние факторы, как мой, когда я уже сыграл 90 минут за молодёжку, не должны помешать. Тогда случился мой дебют. Это были незабываемые эмоции. На всю жизнь останутся. Момент, когда ты перешёл из молодёжного во взрослый футбол, играешь на большой арене… Всегда буду вспоминать.
— Установка. Говорят, что ты в основе. Какая твоя первая мысль?
— Ещё в самолёте ко мне подошёл тренер, Андрей Фёдоров, сказал, мол, ты будешь играть, потому что больше никого нет. За первые минуты мандраж прошёл. Потом начал думать, что это то, куда все стремятся. Ты должен выйти и показать то, что ты умеешь, чтобы закрепиться на этом месте и продолжать развиваться.
— Выходишь из подтрибунки, судья начинает матч, что дальше?
— Ты выходишь на поле, свисток, первый удар по мячу — и всё. Ты отстраняешься, полностью погружаешься в эту атмосферу. Идут стыки, единоборства, и ты уже не думаешь, что дебютируешь.
— Что партнёры говорили перед той игрой, как помогали?
— Дима Баринов, Антон Миранчук подходили и говорили: «Будь спокоен, ты всё умеешь. Просто не выдумывай ничего и играй надёжнее». Все в команде подбадривали.
— Играя на позиции центрального защитника, большое значение имеет партнёр. С кем тебе комфортнее?
— Сейчас мы 5-6 матчей провели вместе со Стасом Магкеевым, с ним было очень комфортно играть. Мы понимали друг друга во многих ситуациях, даже в очень сложных. Думаю, Мага.
— Весенний «Локомотив» отличается от осеннего. Какой он сейчас?
— Весенний «Локомотив» в каждом матче заряжен на выигрыш. Заряжен выйти и, как бы ни складывался матч, довести его до победы, принести три очка в раздевалку. Иногда и на характере, но в основном благодаря хорошей игре.
— Осталось два тура. Многие СМИ говорят, что у нас уже нет мотивации. Что можно им ответить?
— Эти люди постоянно задают такие вопросы после матчей, что наша задача выполнена. Я им отвечаю, что наша задача выходить на каждый матч и зарабатывать по три очка. Только так мы будем прогрессировать — и как команда, и как личности.
— Тебе всего 19, но ты уверенно держишься при общении со СМИ. Насколько комфортно тебе даётся общение с журналистами?
— Поначалу мне было не очень, ещё во времена молодёжки. Не очень нравилось. Потом постепенно общался всё чаще, понял для себя, что в этом ничего такого нет. Просто расслабляешься на острых вопросах, отвечаешь без агрессии, с улыбкой на лице, и говоришь то, что они хотят услышать.
— Насколько сильно отличается визуально восприятие РПЛ, когда смотришь его по телевизору, а потом играешь сам?
— Когда смотришь по телевизору, то всегда думаешь, что хотел бы хотя бы попробовать свои силы на этом уровне. Узнать, как, что, где и почему на поле происходят те или иные события. Когда ты сам начинаешь играть, ты понимаешь, что ты — футболист. Футбол — это твоя работа. Ты выходишь на поле и делаешь то, что от тебя требуется. В этом нет чего-то заоблачного. Ты вышел на стадион, болельщики поддерживают. Их всегда слышно, ты чувствуешь их поддержку. Но всё равно ты концентрируешься на действиях, которые нужны, в первую очередь, для тебя и для победы твоей команды.
— С кем из нападающих тебе было сложнее всего играть?
— Пока не могу выделить кого-то одного. Большинство тех, против кого я успел сыграть, примерно одной комплекции, одного роста. Нет такого, чтобы мне было сложно или неудобно выходить играть против какого-то определённого человека.
— А комфортнее играть против высоких или против низких?
— Против высоких. Маленькие чаще всего пошустрее, из-за этого сложнее. А у тех, кто повыше ростом, ты видишь их движения, как и что они хотят сделать.
— Против Пиняева тяжело играть?
— Тяжело. Максимально (смеётся). Особенно один в один.
— Есть ли у тебя ориентир — кто-то из центральных защитников?
— Первый — это Вирджил ван Дейк. Смотрю многие матчи, как и когда он убирает мяч под себя, какие варианты ищет передачами. Второй такой человек — это Матс Хуммельс. Всегда выделял его длинные диагонали, передачи вперёд, как он находит партнёров. И, конечно, Ведран Чорлука.
— У нас в команде есть Артём Дзюба. Как часто тебе от него достаётся? В шутливой форме, конечно.
— Он и про нас с Магой может что-то сказать такое, подколоть. Это нормально, это прибавляет положительных эмоций в коллективе. На такие шутки ты никогда не обидишься. Бывает, и подсказывает в играх. Например, в перерыве матча с «Оренбургом» он мне сказал, что в единоборствах нужно быть агрессивнее, активнее в них вступать. Таким образом, он дал мне заряд на второй тайм. Это придало мне уверенности. Иногда нужно «пихнуть» (улыбается).
— Чего бы ты хотел добиться в футболе? В «Локомотиве» — в частности?
— В этом сезоне у меня случился дебют. В следующем будем также играть в каждом матче на победу и стараться занять призовые места, желательно первое.
— А в глобальном? Если смотреть далеко в будущее?
— В связи со сложившейся ситуацией поиграть в Европе сложнее, но хотелось бы попробовать свои силы там.
— Как проводишь свободное время? Расскажи про свои увлечения.
— Могу сходить с женой и с Даней Худяковым и его девушкой куда-то, погулять, провести выходной. Но основное развлечение, где я прямо отдыхаю, расслабляюсь, это рыбалка. Я могу уехать в село Андреевское, у нас там есть плотина. Могу прийти туда просто, даже не рыбачить. Посидеть, получить там силы, умиротворение, зарядиться.
— Какая самая большая рыба, пойманная тобой?
— Таких трофеев, как Рифат, не ловил (улыбается). Килограмм пять, около того.
— Советы какие-то у Рифата по рыбалке брал?
— Нет, пока про рыбалку с ним не говорили. Но можно поспрашивать про места, кстати.
— Что любишь из еды? Как питаешься?
— За последние две недели перешёл на полностью правильное питание. Работаю со своим диетологом. Это очень помогает при восстановлении. И также этот рацион быстрее поможет набрать нужную мышечную массу.
— Что любишь смотреть из фильмов, сериалов?
— Дома люблю посмотреть сериалы. «Бумажный дом», «Элита», что-то от Netflix. Из фильмов один из любимых — это «Т-34», наш, российский, и «Выживший» с Леонардо ДиКаприо.
— Не знал, что ты женат. Как познакомились?
— Познакомились с Катей два с половиной года назад. Она оттуда же, откуда и я — из Андреевского. Были каникулы, мы пересеклись. Она гуляла в своей компании, мы пересеклись взглядами. Позже списались. Она училась на тот момент в Москве. Мы продолжали общение, довольно долго. Она старше меня, и, когда окончила вуз, мы сняли квартиру, начали вместе жить. И вот сейчас уже, получается, женатый человек (смеётся).
— Как сделал предложение?
— Был мой день рождения, 19-летие. Мы собрались с друзьями за городом, в домике. И в момент, когда мне выносили торт, я сказал речь, поблагодарил всех, кто приехал, что собрались. Дополнительно создал в этот момент атмосферу — дым, яркие фонарики, подозвал её к себе и сделал предложение.
— Она сразу согласилась?
— Да (улыбается).
— При знакомстве ты сразу сказал, что ты футболист? Или до какого-то момента не рассказывал?
— Нет, я не таил в секрете. Катя и фотографии мои видела, и в селе в целом все друг друга знают. Она была в курсе, что я занимаюсь футболом, и сразу им увлеклась. Сначала смотрела матчи молодёжки с моим участием, потом я приходил домой после игры, а она спрашивала: «А сколько очков дают за победу? А что такое офсайд?» В таком духе (улыбается). Сейчас она продолжает смотреть каждый матч. И теперь я ей уже ничего не объясняю, она уже понимает каждый момент. Понимает, когда игра складывается в нашу пользу и мы хорошо действуем, а когда нет.
— Ты говорил, что в селе всего 3000 человек. Как вы не познакомились раньше?
— Это случайность (улыбается). Помню, кстати, она мне ещё поначалу помогала готовиться к экзаменам, она преподавателем работает по обществознанию. На этом фоне мы начали общение и постепенно пришли к тому, что имеем.
— О чём ты мечтаешь?
— Может, прозвучит, банально, но мечтаю быть хорошим сыном, хорошим братом, хорошим мужем и хорошим отцом в будущем.
