— Вы давно не давали интервью. Почему?
— Решил взять паузу. Хотел отдохнуть от футбола во всех его проявлениях. Так сложились обстоятельства. Уделил больше времени семье, разгрузил голову.
— Что с вами происходило в это время. Но давайте по порядку. Почему вы ушли в «Краснодар» из «Локомотива», которому отдали 10 лет?
— Потому что принял необдуманное решение. Объясню. В 2017 году летом у меня заканчивался контракт с железнодорожниками. До зимних сборов разговоров о его продлении не было. За полгода до окончания договора я мог начинать вести переговоры с другими клубами. Краснодарцы в лице тогдашнего спортивного директора Алексея Зинина и генерального директора Владимира Хашига проявили интерес к моей персоне еще в октябре–ноябре 2016 года. Так как конкретных переговоров мы тогда вести не имели права, решили возобновить общение в следующем году.
В том сезоне в команду вернулся Юрий Семин, я играл на постоянной основе, все было неплохо. Но до зимней паузы на сборы предложение не поступило. Знал, что Юрий Павлович хотел, чтобы я остался. Но ждал предложения от Ильи Геркуса, который на тот момент был президентом «Локомотива». И все равно решил узнать, какие условия озвучит «Краснодар». Мне предложили контракт на два полноценных года, это было большое подспорье, ведь на тот момент мне уже было 33 года. Посоветовался с женой и отцом. Решили, что пора сменить обстановку, тем более «Краснодар» — топ-клуб и хороший регион. В итоге в начале января 2017 года до, первого зимнего сбора, согласился на условия «Краснодара» и поставил свою подпись под договором, никому об этом не сказав. Через несколько недель, в конце первого сбора «Локомотива», ко мне подошел Геркус со словами: «Ренат, ну что, будем разговаривать насчет контракта или ты уже с кем-то его подписал? Слышал, что на тебя выходили другие клубы». Честно, опешил, попросил перенести разговор на время второго сбора. Но ко мне больше никто не подошел. Видимо узнали, что уже согласился на условия «Краснодара». Мне кажется, Юрий Павлович не знал о моем уходе до последнего момента. Мы с ним, к сожалению, об этом не разговаривали. Но до апреля продолжал играть в основном составе.
— «Локомотиву» следовало пораньше выходить на вас с предложением…
— Возможно, если бы мы поговорили с руководством железнодорожников, то изменил бы свое решение. Но это все разговоры из серии «если бы, да кабы».
— Так и не понял, в чем главная причина перехода. Срок контракта, финансовые условия?
— Точно не материальная обеспеченность. Послушал родных. Повторюсь, два полноценных года контракта сыграли свою роль. Ведь не знал, сколько мне предложил бы «Локомотив». Скорее всего, это был бы договор на условиях «1+1» или вообще только на год.
— Когда поняли, что поступок был необдуманным?
— Осознание пришло, когда сел в самолет на Краснодар. Мне нужно в первую очередь было менять себя, а не место. Уже подписав контракт, еще полгода был в «Локомотиве». Все воспринималось по-другому. Не до конца осознавал, что делаю. А в аэропорту думал: «Мой дом в Москве, в Баковке, в «Черкизове», в «Локомотиве»… Меня там все любят, все знают, ценят, доверяют». «Локомотив» при Палыче и правда был семьей. На первом сборе «Краснодара» тоска усилилась. Потом втянулся в работу, и мысли уже были только о футболе. Наверное, у многих было такое чувство. Многие же в детстве говорили, что хотят уйти из дома, но только после ухода понимали, что сделали глупость. Примерно, такие чувства были и у меня. Одно могу сказать, что это был только мой выбор, получается обманул сам себя. Ушел из семьи.
— Откуда уверенность, что Юрий Семин хотел оставить вас в команде?
— На втором сборе Юрий Павлович лично подошел и сказал, что мне надо подписывать новый контракт. Не уверен, когда он узнал, что я уже подписал контракт с «Краснодаром». С 2017 года с Палычем больше не пересекался.
— Почему вы не играли в «Краснодаре»?
— Не подумайте, что мне в Краснодаре было плохо. В клубе здорово приняли, создали все условия для работы. У меня вообще никаких претензий к «Краснодару» нет. А не играл исключительно по спортивным причинам. По мнению тренера, был «слабее конкурентов». По итогам первого сезона в «Краснодаре» клуб вышел на меня с предложением разорвать отношения по обоюдному согласию. Мы хорошо разошлись, так что все слухи, что меня кто-то жестко убирал, — ложь.
— Понимаете, почему не получилось в «Краснодаре»?
— Тренировался в полную силу, травм не было. Так что это только решение тренера, которое уважаю. У «Краснодара» есть свой стиль, у «Локомотива» - свой. Может быть, наставнику нужен был защитник с немного другими качествами. В футболе так бывает, так что обижаться на кого-то нет оснований.
— Чемпионство «Локомотива» на следующий сезон после вашего ухода — еще один удар по чувствам?
— Искренне всем сердцем радовался за парней. Очень хотел, чтобы «Локомотив» стал чемпионом. Это моя родная команда, за нее буду всегда болеть. Понятно, что мне очень хотелось стать чемпионом. Но не особо зацикливаюсь на этом. Доволен своей карьерой. Наверное, если бы ушел из клуба не по собственному желанию, у меня была бы какая-то обида или досада, что не выиграл с командой чемпионский титул. А это было мое решение, так сложилась судьба.
«Полтора года после «Краснодара» вообще ничего не делал»
— После «Краснодара» вы пропали больше чем на год. Неужели не было предложений?
— Разорвал контракт в начале августа, и был еще месяц, чтобы найти новое место работы. Кстати, «Краснодар» до этого сказал, что если найду другой клуб, то южная команда может рассмотреть вариант аренды. Не представляете, какое количество звонков от различных агентов получил в то время, но до конкретики мало, что доходило. А то, что доходило, не устраивало меня. В ФНЛ идти не хотел, хотя были реальные и даже по меркам лиги неплохие предложения. Но первый дивизион — это в первую очередь много перелетов и переездов. Когда играл в «Кубани», «Химках» и «Анжи», все это прошел. Не очень хорошо себя чувствую в самолете. Да и поближе к семье хотелось быть. В итоге решил взять паузу, которая затянулась на полтора года. Только в сентября 2019 года, можно сказать, возобновил карьеру.
— Вы считаете, что игра за любительскую команду — возобновление карьеры?
— Конечно!
— То есть для вас это работа?
— Если вы хотите спросить, получаю ли я за это деньги, то нет. Но футбольный клуб «Знамя» сейчас завоевал путевку в ПФЛ, а это уже профессиональный уровень. Все игроки должны быть на контрактах, так что посмотрим, как дальше будет развиваться моя карьера. «Знаменем» руководит очень грамотный президент Олег Пушенок.
— Зачем вам нужен любительский футбол?
— Во-первых, клуб базируется в Ногинске — моем родном городе. Уже давно знаю почти всех руководителей как региона, так и «Знамени». Так что, когда мне предложили поиграть за них, с удовольствием согласился. Город построил клубу современный стадион с искусственным покрытием, выделяет деньги на развитие, нас поддерживает мэр города Игорь Сухин... Так что перспективы хорошие. Конечно, изначально все это воспринималось как говорится «Just for fan», но потом втянулся. В «Знамени» работает очень хороший тренер Миша Кобяков, который заряжает всех своим энтузиазмом. Он курирует еще детско-юношескую школу в Ногинске. Помню, когда у «Знамени» все было не очень хорошо, он сам стирал манишки, накачивал мячи, занимался административной работой, лишь бы все было на уровне. Он предложил постепенно поднимать футбол в родном Ногинске, я с радостью согласился.
— Вам интересно играть с любителями?
— Понятно, что разница с РПЛ или ФНЛ есть и огромная. Но я пропустил полтора года. Мяч даже о стенку не пинал, в зал не ходил. Вообще ничего не делал 18 месяцев! Это был способ попробовать вернуть себя в форму. Кстати, до первой официальной игры тренировался всего неделю. Забил два мяча. На самом деле в «Знамени» есть молодые ребята, которые по потенциалу могут спокойно заиграть даже в РПЛ. Понятно, что нужно везение, должное отношение к делу, но задатки есть. Я это к тому говорю, что уровень неплохой.
— Когда поняли, что закончили со спортом высших достижений?
— Когда летом разорвал контракт и не получилось найти нормальных вариантов, подумал, что зимой, возможно, что-то подвернется. Но, честно, запредельной мотивации сделать все для того, чтобы найти клуб уже не было. Фактически даже не тренировался. Такого перерыва в карьере у меня никогда не было. Мне уже 34 года. А практика в футболе — самое важное. После годовой паузы стал задумываться, что, наверное, игровая карьера закончилась.
— Почему не поддерживали форму?
— После разрыва контракта решил, что если куда-то и поеду, то это должно быть в первую очередь интересное предложение с футбольной точки зрения. Ради денег не готов был возвращаться во времена автобусных лиг и жизни в самолетах. Старый уже для этого! В целом на жизнь себе заработал. Решил, что если ничего не найду летом, то зимой лучше предложений точно не появится. А, скорее всего, они будут даже хуже. Зачем мне это, если даже на ФНЛ не согласился? Вот и отдыхал.
«Зимой была депрессия из-за отсутствия футбола»
— Как удалось в «Знамя» пригласить Самедова, Шешукова и Павлюченко?
— Позвонил ребятам, давно их уже знаю. Кстати, Роману Павлюченко предложил поиграть за ногинский клуб еще до того, как я сам стал футболистом «Знамени». Для поддержания формы — отличный вариант. Кто-то играет в Лужниках, а мы ездим в Ногинск. Игры по выходным. Шешуков, кстати, думает тоже заявиться в ПФЛ на следующий сезон.
— Как реагировали болельщики, когда за любительскую команду вышли играть сразу четыре ветерана РПЛ?
— Ажиотаж был сумасшедший. Собирался полный стадион!
— Вы выкладываетесь на полную?
— Конечно! Поначалу вообще было физически очень тяжело выдержать темп. Если раньше у меня с выносливостью вообще проблем не было, но после полутора лет простоя… Утром тренировался, бегал вокруг стадиона. Темп средний, даже ниже среднего, а у меня пульс под 180-190. А ведь во время сезона даже при экстремальных нагрузках пульс у меня никогда не поднимался выше 180.
— Зачем вам это в ваши 35 лет?
— Я всю жизнь в футболе. Мне нужна была пауза, чтобы по нему соскучится и понять, что мне дальше делать. Дома было классно, получал удовольствие от общения с женой и сыном, но понял, что все равно должно быть какое-то личное развитие. Хочу выучиться на тренера, но пока еще есть силы играть, буду играть.
— Хотите стать помощником тренера в «Знамени»?
— Были такие разговоры. Но это вопросы будущего. Попробовать в любом случае мне хочется.
— Не верю, что для таких футболистов как вы, Шешуков, Павлюченко, Самедов это просто спортивный интерес.
— Мы хорошо общались в «Локомотиве». Приехать поиграть ради удовольствия на хорошем уровне раз в неделю не так сложно. До Ногинска в выходные от Москвы час езды. Честно говоря, сейчас себя очень корю, что раньше сам не захотел тренироваться со «Знаменем». Это же прекрасная практика. Если бы мог отмотать время назад, точно бы не сидел сложа руки и ноги полтора года. Уже бы в прошлом году играл за «Знамя». А сейчас даже хочу ездить по будням тренироваться с ребятами. Ты не набираешь вес, находишься в хорошей форме, чувствуешь себя прекрасно. Когда резко заканчиваешь, начинается депрессия.
— У вас была депрессия?
— Когда осознал, что придется завершать карьеру, стало страшно… А что дальше? Не играл полгода. А тут еще зима. В январе, феврале я с детства всегда на сборах. Этого нет. Темно, холодно, делать нечего, тоска накатывает, а нового дела нет. Реально не знал, чем себя занять. Морально было очень тяжело. Нельзя резко бросать футбол. Понял, что надо было постарался проявить больше инициативы в поиске клуба летом. Наверное, что-нибудь бы нашел. Но тогда был слишком инфантилен - сидел на диване, ждал звонков агентов... Наверное, устал от всего. Но точно нельзя было бросать все на самотек. Хорошо, семья помогала. Но понимаю, что ей со мной в тот момент было очень тяжело. Часто был раздражен, в плохом настроение. Хорошо, сейчас этот период прошел.
— В начале карьеры вы оказались в «Анжи» фактически через год после окончания войны. В 18 лет ничего не страшно?
— Вот вам и разница между 18-ю и 34-ю годами. Мама реально плакала, когда провожала меня. Мол, куда забирают моего сына? Мне тогда предложили неплохие деньги плюс ехал к Гаджиеву в первую лигу под задачу выхода. В итоге все было спокойно и хорошо. В Махачкале очень любят футбол. Полный стадион был на каждом матче. Кайфовал от футбола и атмосферы.
— Вы боитесь летать. Есть история, связанная с самолетами?
— Их было очень много. Помню, как мы летели с «Локомотивом» из Оренбурга. Все веселятся, общаются, шутят. Мы начинаем подлетать к аэропорту. Когда вижу землю, мне становится реально страшно. Весь в напряжении. Ребята меня еще, как всегда, подкалывали. В общем сижу, смотрю в иллюминатор и боюсь. В какой-то момент замечаю, как у самолета заходили крылья то вверх, то вниз. После этого самолет заревел и резко начал набирать высоту, пошел на второй круг. В салоне установилась гробовая тишина. В тот момент даже по-настоящему не успел испугаться. Хотя летать, честно, боюсь.
— Как справляетесь?
— В отпуске есть свои методы! А так в целом нормально переношу перелеты, но если начинается тряска самолета, вместе с ним трясусь и я.
«Уверен, что никто игру против «Анжи» не сдавал»
— В «Локомотиве» вы провели 10 лет с полугодовой командировкой в «Зенит». Как так получилось, что, не попадая в состав, вы перешли не в условный «Амкар», а в «Зенит»?
— Меня очень хотел видеть Спалетти. Питерцы до этого даже выходили на «Локомотив» с предложением о моем выкупе, но железнодорожники ответили отказом. Если помните сезон-2011/12 был переходным и игрался полтора года. Билич пришел в июне 2012 года. К сожалению, я жуткий аллергик. Весной 2012 года произошел ужасный выброс пыльцы в атмосферу, и аллергикам в тот год пришлось особенно тяжело. Многие попали в больницу. Я же не мог выйти из дома, слезились глаза, задыхался, ночью спать не мог. Понятно, что в таком состоянии играть было нельзя. В итоге пропустил шесть туров. Как раз в этот момент пришел Билич и сделал ставку на ребят, которые играли в последних встречах. Когда вернулся зимой из «Зенита», он сам мне об этом сказал, объяснив причины моей аренды.
Кстати, не хотел возвращаться, мне все нравилось в «Зените». Я там играл, Спалетти на меня рассчитывал. Но в арендном соглашении был пункт, согласно которому меня могут вернуть в любой момент. Был в шоке, ведь сезон продолжался, из «Зенита» меня в сборную вызвал Капелло. Но ничего нельзя было сделать. В итоге вернулся, хорошо, что Билич сразу поставил в основу. На самом деле та командировка была своего рода перезагрузкой. Она мне помогла перестроиться. 10 лет подряд в одной команде только вратарь, наверное, может играть. И то не каждый.
— У каждого игрока «Локомотива» есть истории, связанные с Ольгой Смородской. Расскажите свою.
— Ольга Юрьевна ко всем относилась очень хорошо. Была нам как вторая мама. Могла и напихать. Помню мы обыграли «Ростов» при Кучуке. Вроде все хорошо, но Ольга Юрьевна приехала на базу на следующий день и отчитала нас за плохую игру. Футболисты часто общались с ней наедине. Она всегда интересовалась как дела, почему не идет игра. Могла приехать на базу для разговора. Это было неформальное общение. Мне с ней было комфортно работать.
— Как вы со стороны воспринимали историю с отставкой Красножана?
— Мы шли в двойке. Я вышел в старте в матче против «Анжи». Мы его проиграли, не знаю, как это доказать, но подвоха тогда никакого не было. На матч вышел нормальный, боевой состав. Никто игру не сдавал, я в этом уверен. Потом мы уехали в сборную и уже там узнали, что наставника убрали. На мой взгляд, Красножан очень хороший тренер и мы действительно тогда играли хорошо. Знали куда бежать, что делать. Все было на уровне. Но тот матч с «Анжи»… Так сложилось. Кстати, там уже тогда приличная команда образовывалась.
— Лучший сезон в «Локомотиве»?
— 2009-й. Еще можно назвать 2012, хотя тогда я был отдан в аренду в «Зенит». Как говорил, тогда случилась перезагрузка, которая мне помогла.
— Вы как-то отмечали 10-летие матча в Мариборе?
— Прочел об этом в прессе. Об этом матче особо и не вспоминаю. Было обидное поражение. Мы упустили путевку на чемпионат мира, который для меня был мечтой всей жизни. Поверьте, все настраивались нормально на те два матча. Никто, что бы ни писали, не нарушал режим. Мы хорошо играли в первой встрече. Вели 2:0, надо было забивать третий мяч и все решать заранее, но пропустили обидный гол. В раздевалке тогда даже не было победного настроения, настолько было досадно от пропущенного мяча. Понимали, что гол на выезде — пограничная ситуация.
— Этот гол мог надломить команду?
— Конечно, нет. Спокойно ехали на ответную игру. О ничьей никто не думал, хотели выиграть. Мы же понимали, что сильнее. Но в Мариборе была такая атмосфера… Маленький стадион, аншлаг и словенцы поддерживали своих неистово. Возможно, это придало силы нашему сопернику. Сложно назвать причины поражения. Может быть, это был просто не наш день. Все старались, бились, шапкозакидательский настроений не было. Настрой был боевой, какой и должен быть. У нас тогда была очень классная команда. Сыграй мы еще 10 матчей против Словении, восемь бы точно выиграли. Потом писали, что мы не соблюдали режим. Как вы себе это представляете?! Мы сразу полетели в Марибор. Жили в гостинице. Отбой в 23:00. Как можно вообще было оказаться в ресторане в Москве, не понимаю? Бред!
— Может быть, Хиддинк не нашел нужные слова?
— Еще раз говорю, все было как обычно. Мандаржа не было, паники не было, шапкозакидательский настроений не было.
— Хиддинк "перенянчил" сборную России. Согласны?
— Нет. Все было, как всегда. Мы понимали важность матча со Словенией и профессионально готовились к поединкам. Мы же с Германией бились до последнего за выход на чемпионат мира из группы. Этого почему-то никто не помнит.
— После матча было понимание, что Хиддинк уйдет?
— Не было. Мы же потом еще собрались на игру с Венгрией.
— Футболисты воспринимали поражение как катастрофу?
— Когда вернулся в клуб, у меня эмоций вообще не было. Юрий Павлович даже спросил, готов ли играть в следующем матче. Ответил, что все хорошо. Но пустота была безграничная внутри. Хорошо, что после нескольких туров был отпуск, и можно было немного отпустить ситуацию. Тогда реально была очень классная атмосфера в сборной. Крутой тренер, крутой состав, мы были как семья. В сборную приезжали и получали удовольствие от процесса. Тем обиднее, что не вышли на чемпионат мира. С другой стороны, проиграли бы мы на чемпионате мира, говорили бы, что вот мы такие-сякие. Когда-то поражение должно было случиться.
— Вы все-таки не ответили, было ли для вас это катастрофой?
— Конечно, было. Мы не попали на чемпионат мира, хотя должны были там оказаться.
— Как вы относитесь к мнению, что тогда мы потеряли сборную, которую восстановили только при Черчесове?
— Не согласен. При Адвокате была хорошая команда, потом при Капелло. Наверное, соглашусь, что по духу, по философии — уже были другие команды. Но они не были слабее.
— Поражение в Мариборе — самое сильное разочарование в вашей жизни?
— С точки зрения результата, наверное. Но единственное, о чем жалею по ходу своей карьеры, это об уходе из «Локомотива». Самое большое разочарование в моей карьере. Но все люди совершают ошибки. Главное преодолеть эту ситуацию.
«Не согласен, что «Локомотив» провалил Лигу чемпионов»
— Согласны, что «Локомотив» проваливает Лигу чемпионов второй сезон подряд?
— Нет. Все-таки Лига чемпионов — лучший клубный турнир. В прошлом сезоне была очень сильная группа, в этом вообще все топы. В этом сезоне железнодорожники смотрелись лучше. Неудачно сыграли только последний матч с «Байером». И то начали хорошо, но такой курьезный гол надломит любую команду. На мой взгляд, у «Локомотива» большой прогресс в этом году в Лиге чемпионов.
— «Зенит» чемпион?
— Нет! Помните чемпионский сезон «Локомотива». Все также говорили, что питерцы займут первое место, отрыв был очков восемь или девять... По игре «Локомотив» не слабее «Зенита». Мне кажется, эти две команды до последнего будут бороться за чемпионство, и может в эту борьбу вклиниться «Краснодар». Я же застал Мусаева, как главного тренера. Он очень перспективный тренер.
— Инстаграм Рената Янбаева можно назвать «Отец и сын». Вы правда не расстаетесь с сыном?
— Люблю играть с Тимуром. Начинаю его приучать потихоньку к футболу. Ходим в бассейн вместе. Постепенно влюбляю его в баню. Первый раз он попробовал, что такое парилка в два года. Ему нравится. Один раз даже с веником парился.
