Футболист. История одного возвращения.

Ни на что не претендую, так что не судите строго.) Это моя фантазия на тему, куда пропал Ласс. Хотелось разрядить обстановку)

Это был обычный дождливый вечер в Баковке. Шла подготовка к игре с Ростовом. Кучук объяснял установку на матч, которая параллельно дублировалась на английском языке застенчивым молодым парнем в очках. Парня звали Степан. Кучук важно расхаживал из стороны в стороны и объяснял все нюансы будущей игры, указывал слабости соперника. Словом, все шло в штатном режиме. Иногда, в сложных речевых оборотах, Леонид Станиславович делал многозначительную паузу, дабы дать время Степану правильно и точно донести его слова до остальных членов команды. Как вдруг во время очередной такой паузы в коридоре послышались шаги. Коридор был пустой и звонкий и от этого шаги делались еще громче. Они все приближались и по мере приближения становились еще громче и быстрее…Ближе к двери это уже было похоже на бег и вдруг дверь распахнулась и перед командой предстал охранник базы: « Он вернулся! Слышите, он вернулся!» -радостно завопил охранник.
«Успокойтесь, кто он…кто вернулся?»-буркнул в тот момент ни о чем не догадывающийся Кучук.
«Диарра! Он там, Леонид Станиславович, прямо у входа!»
По ряда пошли разговоры, все стали шептаться, обсуждать это неожиданное событие.
«На сегодня все! Все свободны, завтра в 10 всех жду на тренировке!»- многозначительно бросил Кучук и отложил мел в сторону
« Пойдем!» -сказал он охраннику и вышел из помещения.
Они подошли к выходу « Где он?»- спросил Кучук. Охранник показал на бродягу, стоявшего в двадцати метрах от входа. Вид у него был не важный. Глаза сильно впали, губы были сильно обветрены, на лице была борода месячной давности. Сам он был одет в какие-то лохмотья. Черный, потрепанный балахон и спортивные штаны, с вытянутыми коленками, местами испачканные не понятно в чем, штаны тоже были черного цвета. Кучук только собрался подойти к бродяге, как вдруг он без сил рухнул на колени. Видно было, что он был сильно изнеможден.
Кучук подошел к нему и нагнувшись спросил « Ты где был?»
«Мне это было нужно»- из последних сил пробормотал Ласс.
Кучук, чувствовавший все это время обиду внутри себя за то, как с ним поступил этот "бродяга", у него было ощущение, что его подставили, вонзили нож в спину, когда он этого совсем не ожидал..и эти слова, они пробудили в нем злость. Он с яростью схватил Ласса за грудки и отвесил пощечину.
« Что значит это было мне нужно? Где ты был, отвечай»-он уже просто орал ему в лицо. Но Ласс никак не отреагировал на ярость своего тренера, он настолько выбился из сил, что казалось, все эмоции покинули его…он лишь повторял «Мне это было нужно».
Кучук поняв, что ответа сегодня он не дождется и отпустил Ласса, тот рухнул прямо на землю.
« Отведите его в номер и вызовите врача»- сказал он охраннику- « Завтра я его навещу».
Охранник тут же начал выполнять поручение, а Кучук еще некоторое время стоял и молча смотрел за тем, как охранник пытается затащить бродягу внутрь базы. Шел дождь. Спустя минуту Кучук очнулся, нашарил в кармане ключи, сел в машину и уехал домой.

На следующий день Леонид Станиславович приехал на базу чуть раньше обычного, чтобы зайти к Диарра. Открыв дверь он увидел Ласса, подключенного к аппарату искусственного дыхания и с капельницей. Он не спал, но был еще довольно слаб.
«Врач сказал, что твоему здоровью ничего не угрожает. К вечеру ты будешь чувствовать себя еще лучше». Диарра ничего не ответил. Кучук подошел и опустился на кресло рядом с кроватью.
«Мы все уже решили» -начал Кучук, « Тебя в команде больше не будет, вы выставляем тебя на трансфер. Если не удастся продать тебя сейчас, тогда ты будешь переведен в дубль и пробудешь там до зимы, зимой мы тебя продадим. Мне в команде не нужны игроки, нарушающие дисциплину». Ласс никак не отреагировал на слова тренера. « Тебе есть, что сказать по этому поводу?»
«Нет»- сказал Ласс, у него было уже все, что ему нужно.
« Хорошо»-ответил Кучук, « тогда я включу тебя в заявку на матч с Ростовом, чтобы в перерыве ты вышел и попрощался с болельщиками. А сейчас, мне пора на тренировку». После этих слов Кучук встал и вышел из помещения.
Следующие 2 дня Ласс вообще практически не ел. Он только лежал и спал. Иногда он вставал, чтобы попить воды из кувшина и тут же ложился обратно. Он не реагировал ни на крик, ни на стук, к нему приходили и Котов и Смородская, пытаясь поговорить, но он отреченно лежал и смотрел в потолок. Когда он оставался один, он думал, а что делать потом? Он не знал этого. Может быть, он вернется к привычной жизни, может быть, женится, может быть, зачнет сына, может быть, не сделает ничего, может быть, умрет. Ему это было совершенно безразлично. Думать об этом казалось ему столь же бессмысленным, как думать о том, что делать после Локомотива. Он познал суть футбола и от этой мысли чувствовал себя блаженно. Он восхищался сам собой, тем чего он постиг за это время, пока его не было в клубе.

Болельщики услышали новость о том, что Ласс вернулся и сначала не поверили своим ушам, его так долго не было, что в это действительно было сложно поверить. И новостей о нем тоже до этого не было никаких. Они даже на радостях чуть было не простили его, но услышав от руководства клуба, что Ласс в команде не останется и в предстоящей игре с Ростовом он попрощается с ними в перерыве, пришли от этого в бешенство.
Беснующая толпа прибыла на базу в Баковку. Их крики слились в один-единственный громовой раскат гнева и мести: «Отдайте его нам!» И они бросились штурмовать здание базы, чтобы собственными руками задушить его, разорвать, разодрать в клочки. Охране с огромным трудом удалось забаррикадировать ворота и оттеснить беснующуюся толпу. Президент клуба вышел к толпе и обещал, что скоро он нас покинет, нужно набраться терпения. Тем не менее понадобилось еще несколько часов, чтобы разошлась толпа.

Матч был назначен в 19-00. Уже ранним утром можно было увидеть людей у касс стадиона, нет сомнений, желающих увидеть «дезертира» было хоть отбавляй. Все готовились к этому событию, женщины нагладили свои лучшие платья, мужчины тоже одели самую лучшую свою одежду. У кого были дети, взяли с собой детей. Народу в этот вечер собралось больше обычного.

Матч начался, Кучук привычно дирижировал своими подопечными у бровки, подсказывая им практически в каждом игровом моменте, запасные игроки привычно располагались на скамейке. Как Кучук и обещал, Ласс тоже был в заявке, сидел он крайним слева, один, ни с кем не разговаривал. Взгляд у но был отреченный, казалось, что его абсолютно не волнует то, что происходит вокруг него, он был словно в каком-то своем, выдуманном мире, очень далеко отсюда.
Шла уже середина тайме и где-то на 30-й минуте в игре случился неожиданный поворот. Произошел очень жесткий стык. Это сбили игрока Локомотива.
«Судья, ты куда смотришь?» закричал Кучук, игра остановилась и судья дал отмашку врачам. Это был Шишкин, ему явно было очень больно, игрок Ростова сыграл очень грубо, в кость. Немного "поколдовав" над ним, врачи показали жестом тренерскому штабу, что Роман игрок не сможет продолжить игру. «Бл…н!»-закричал Кучук, «Кто у нас нас может выйти вместо Романа?» обратился Леонид Станиславович к помощнику… « Только Диарра»-буркнул тот. «Чтоооо? Ты хочешь сказать, что у нас нет опорников, кроме Диарра?» «Нет, Леонид Станиславович, Шешуков травмирован, Тигорев тоже, Михалик уехал на Украину, там война, ему сейчас не до футбола…остается только Диарра»
Сказать, что Кучук был расстроен этой информацией-ничего не сказать, но выбора у главного тренера не было, надо было принимать решение…
«Ласс, переодевайся!» -крикнул он. Когда Ласс подошел к бровке, весь стадион встретил его неодобрительным гулом, толпа гудела и свистела так громко, что их было слышно далеко за пределами стадиона. Люди были переполнены ненависти, казалось, будь у них под рукой любой тяжелый предмет они не задумываясь запустили бы им во француза.


И как только Диарра вышел на поле - произошло чудо. Или нечто вроде чуда, а именно нечто настолько непостижимое, неслыханное и невероятное, что все свидетели назвали бы это потом чудом, если бы они вообще еще когда-нибудь решились заговорить об этом, а они никогда не говорили, что вообще были причастны к такому делу.

А дело было в том, что пятнадцать тысяч человек, находящихся на стадионе внезапно, в один миг, прониклись непоколебимой верой, что маленький человек в красно-зеленой футболке, только что вышедший на замену, никак не мог быть дезертиром. Не то чтобы они усомнились в его идентичности! Перед ними стоял тот самый человек, которого они, попадись он им тогда в руки, линчевали бы с бешеной ненавистью. Тот самый, которого два дня назад на основании неопровержимых улик был выставлен на трансфер. Это был он, несомненно он!
И все-таки не он, не мог он им быть, не мог он быть дезертиром. Человек, стоявший на футбольном поле, был воплощенная невинность. В тот момент это знали все.
И Кучук это знал. И его руки, сжимавшиеся в кулаки, задрожали. Его сильные руки вдруг стали такими слабыми, колени такими мягкими, сердце таким пугливым, как у ребенка. Он не смог бы поднять на него голос, никогда в жизни у него не нашлось бы сил высказать свое недовольство этому маленькому невинному человеку.
И пятнадцать тысяч собравшихся мужчин, и женщин, и детей, и стариков испытывали то же самое: они стали слабыми, как маленькие девочки, неспособные устоять перед неземной игрой француза. Их захлестнуло мощное чувство влечения, нежности, безумной детской влюбленности, да, видит Бог, любви к маленькому злодею, и к его игре, и они не могли, не хотели этому сопротивляться. Люди как бы расплавились, их разум и душа растворились, превратились в аморфную, жидкую стихию и ощущали еще только комок сердца, безудержно колотящийся внутри, и они — каждый, из них — вложили его на веки вечные в руки маленького человека в красно-зеленой футболке: они любили его. Они восхищались его игрой. Тот, кто после новости о том, что он вернулся испытал лишь сострадание и умиление, теперь дошел до экстаза, гладя на его божественную игру.
Человек в красно-зеленой футболке предстал перед всеми самым прекрасным, самым привлекательным и самым совершенным игроком в мире!
«Он идеален!»-доносилось из толпы.
«Благослови нас!»
«Дай прикоснуться к тебе!»
«Не уходи, веди нас к победе!»…люди потеряли разум.

Он достиг того, что понравилось всем! Мало того! Он любим! Почитаем! Обожаем!
В этот миг он пережил величайший триумф своей жизни…

Спустя некоторое время стадион пришел в себя…никто не мог вспомнит, что произошло, все смотрели друг на друга с изумленными глазами и не понимали, что они делают на полу, без сознания…никто не мог вспомнит, что происходило на поле после той самой замены…ни тренеры ни игроки ни болельщики, никто. А пока люди приходили в себя, Ласс уже был на полпути к Парижу…