«Юристы – это как винтовка. Кто ее держит, в ту сторону она и стреляет». Как защищают интересы футболистов и тренеров

2008 год. Алексей Ребко желает покинуть «Спартак», имея действующий контракт. Неожиданно для своего клуба футболист оказывается прав – законы позволяют полузащитнику разорвать соглашение в одностороннем порядке.


Я учился в РГГУ и хотел работать в футбольном клубе. РФС рассматривал в последнюю очередь – мне всегда казалось, что это какая-то бюрократическая организация. Однажды сел и отправил резюме во все московские клубы. Это был 2005 год, тогда еще ФК «Москва» существовал. Но до кучи послал резюме еще и в РФС – с мотивацией «почему бы и нет». В итоге из РФС мне и позвонили. Как сейчас помню: ехал в метро, раздался звонок, тут же выскочил наружу. Как раз тогда ушел Колосков со своей командой, пришел Мутко, они набирали новых юристов. Меня пригласили на собеседование. Моему будущему начальнику Рогачеву Денису Игоревичу очень понравилось, что я пришел в джинсах и кроссовках. Все остальные приходили в костюмах и просили баснословные зарплаты.

Я же тогда сказал, что могу работать и за еду. Мне в первый год платили 4400 рублей – этого хватало ровно на то, чтобы месяц есть в столовке РФС. Я не москвич, жил в общежитии, но все мне завидовали. В РФС проработал три года. Естественно, пока работал в РФС, я не мог сотрудничать со сторонними клиентами – потому что все сторонние вещи обычно вступали в конфликт интересов с моей работой в РФС. А первое, что особенно запомнилось, – это «дело Ребко», когда Алексей уходил из «Спартака». Я был еще молодым и неопытным юристом, мне дали посмотреть документы и спросили, что можно сделать. В регламенте удалось обнаружить лазейку, что каждый игрок после трех лет действия контракта может расторгнуть соглашение и уйти без санкций. Когда это сработало в Палате по разрешению споров, мне было очень приятно. Об этой лазейке знали многие, конечно, но знать и использовать – не одно и то же. Тогда она сработала в России впервые.



2011–2012 годы. МФК «Синара» увольняет главного тренера команды Сергея Скоровича. Скорович считает это решение неправомерным и обращается в органы РФС. Окончательный вердикт: выплатить тренеру задолженность по зарплате, компенсацию за расторжение контракта и компенсировать средства за непредоставленную квартиру.


Мне, как и всем, наверное, спортивным юристам, очень хотелось попробовать свои силы в Лозаннском суде. Там получилось оказаться с «делом Скоровича» (бывший главный тренер мини-футбольного клуба «ВИЗ-Синара», ныне главный тренер сборной России. – Ред.). Был спор между тренером и клубом «ВИЗ-Синара» – о том, правильно ли уволили Скоровича и обязан ли клуб выплатить компенсацию за квартиру, которую должен был приобрести. Руководство клуба – люди принципиальные и эмоциональные. Все зашло так далеко, что им уже не важны были ни суммы, ничего – конфликт ради принципа. Дело, кстати, очень интересное с точки зрения юриспруденции. Одно только слушание в Лозаннском суде длилось двенадцать часов – это просто огромный срок для такого рода дел. Обычно заседание длится два-три часа.

Нам противостоял Хорхе Ибаролла – один из самых известных и качественных спортивных юристов. Он был очень хорошо подготовлен, мы реально двенадцать часов заседали, допросили огромное количество свидетелей. В итоге пропустили самолет, нам звонили из отеля, говорили, что наши вещи давно выставили на улицу. Мы поменяли билеты на самолет, а когда приехали в аэропорт, оказалось, что нам со Скоровичем – на минуточку, главным тренером сборной России по мини-футболу – пришлось ночевать на парковке. Дело в том, что аэропорт Женевы ночью закрывается на вход. Он находится вдалеке от города, пришлось пять часов ходить вокруг него и мерзнуть. В конце концов нашли спуск на парковку. Вот так на минус пятом этаже провели несколько часов. Но самое большое удовлетворение я получил, конечно, от «дела «Ростова».



2014 год. РФС не допускает «Ростов» до участия в еврокубках, так как клубу не удается пройти лицензирование. Дело доходит до Лозаннского суда, откуда приходят удивительные новости: клуб из Ростова-на-Дону сыграет в этом розыгрыше Лиги Европы.


В случае с «Ростовом» РФС чересчур жестко подошел к своим обязанностям. Люди не совсем правильно поняли, в чем заключаются обязанности лицензирующего органа. Получилось, что РФС караулил ошибку клуба. Они не стали о ней говорить, когда все еще можно было исправить, а когда истек срок на устранение ошибки – сразу сообщили. РФС должен был заранее предупредить об ошибке, а получилось так, что они на ней «Ростов» просто подловили.

Когда наша фирма Legal Sport бралась за это дело, мы переглянулись и сказали: «О’кей, шансов – процентов десять, но мы что-нибудь придумаем». То есть шансов у нас было примерно столько же, сколько у «Ливерпуля» в стамбульском финале до перерыва. Мы это честно сказали руководству клуба, они ответили: «Работаем». Но чем дольше мы работали, тем больше у нас появлялось уверенности. Мы сидели реально сутками. Швейцарский юрист от РФС, которого они наняли, потом очень нервно себя вел в суде. Заявлял, что мы якобы делали вид, будто не успеваем подготовиться, а в итоге подготовились так хорошо, что на нашем фоне он выглядел неподготовленным. Он удивлялся, как мы за три дня перевели несколько сотен страниц документов.

РФС в своем решении отметил, что «Ростов» не соответствует финансовым критериям и не может играть в еврокубках. Мы логично спросили о том, каким именно критериям мы не соответствовали, потому что их там огромное количество, несколько сотен страниц. РФС ответил на наш вопрос ровно за три дня до заседания. Швейцарский юрист потом еще возмущался, что три дня назад мы не знали, в чем вообще проблема, а сейчас все подготовили. Он устроил дикую истерику в заседании, для него это было неожиданностью. Но на самом деле часть нашей работы мы проделали заранее, потому что могли спрогнозировать, в чем «Ростов», по мнению РФС, оказался не прав.

У нас было около недели, а потом РФС объявил, каким критериям клуб не соответствует, – тогда и началась точечная работа. Три дня мы не спали, все наши переводчики, все наши юристы постоянно работали. Накануне слушания мы до четырех утра сидели в отеле, устраивали мозговой штурм. На завтрак пришли с огромными коробками – на нас все смотрели как на психов. Но этой ночью я понял, что мы выиграем. С десяти процентов уверенность скакнула до ста. При этом письменного решения мы до сих пор не получили. Результат CAS объявил сразу, но мотивировочную часть мы ждем до сих пор. Случай беспрецедентный: в июле уже будет год, как мы ее ждем. У меня есть версия, почему Лозаннский суд тянет, но озвучивать бы ее не хотел.



2014 год. «Локомотив» отправляет в отставку Леонида Кучука. Между тренером и клубом начинается спор о том, кто во всем виноват и кто должен платить неустойку. Окончательный вердикт до сих пор не вынесен.


Леонид Кучук – один из таких людей, которые понимают, что к юристам лучше обратиться заблаговременно. Он с нами связался еще тогда, когда понял, что отношение клуба к нему изменилось. Это было очень правильное решение, поскольку за это время мы успели понять, что происходит, выработать какие-то контрмеры. Грубо говоря, суд – это вишенка на торте. Вся самая важная работа идет до суда, а в суде уже смотрят, что вы делали, спрашивают, почему вы поступили так или иначе. Если вы все с юристом это заранее проработали, то дело превращается в простое. С точки зрения юриспруденции «дело Кучука» несложное.

Про Леонида Станиславовича могу сказать только хорошее. Мы с ним тесно общались, ездили на переговоры в клуб. Он из тех людей, кто доверяет профессионалам и адекватно на все реагирует. Ключевых моментов спора между Кучуком и «Локомотивом» два. Первый: кто виноват в расторжении договора. Второй момент зависит от ответа на первый вопрос: сколько нужно заплатить пострадавшей стороне. Какая из этих сторон пострадавшая, решает суд. По первому вопросу – кто виноват – Палата РФС и Комитет РФС признали, что виноват «Локомотив». По второму вопросу они также признали, что та неустойка, которая прописана в контракте, должна быть выплачена в полном объеме. Все – ничего сложного в этом деле нет.

При этом не хочу, чтобы мои слова сейчас выглядели как бахвальство: мол, мы такие крутые, выиграли дело. Еще будет суд в Лозанне, который теоретически «Локомотив» может выиграть, а мы будем посыпать голову пеплом (надеюсь, такого не случится).



2014 год. «Рубин» хочет разорвать соглашение с Дмитрием Торбинским в одностороннем порядке, опираясь на неправомерный пункт контракта. Полузащитнику удается отстоять позиции и доказать неправоту своего клуба.


Дмитрий Торбинский – еще один пример того, как нужно действовать, когда ты принимаешь важные решения в своей жизни. Он обратился к нам в момент подписания соглашения с «Рубином». В контракте был пункт, что клуб может по окончании сезона расторгнуть договор без каких-либо компенсаций. Что незаконно – этот пункт мы проанализировали сразу. И сказали Дмитрию, что если его попробуют уволить на основании этого пункта, то переживать не стоит, мы все решим. Не знаю, как «Рубин» допустил такую ошибку, но не стал бы винить только юристов. Вполне возможно, что юристы предупреждали руководство о последствиях, но решение в клубе все равно приняли такое, какое посчитали нужным.

Очень многие вообще недооценивают юристов. Я постоянно сталкивался с тем, что клубы готовы платить миллионы любым консультантам – вплоть до тех, кто посоветует, в какой цвет красить стадион и кто организует салют. Но при этом не готовы платить юристам адекватные деньги. Или футболисты: они отдают сумасшедшие суммы агентам, а когда подписывают контракт с годовой зарплатой в 2 миллиона евро, не готовы выделить юристу 5–10 тысяч евро, чтобы этот контракт проанализировать и обезопасить себя от потенциальной потери более серьезных денег.

Бывает, говорят: «Ой, если выиграем дело, я тебе заплачу». Ни один нормальный юрист не скажет, что он точно выиграет дело. Мы, например, не даем никаких гарантий и точных прогнозов. Мы сообщаем о рисках и делаем все возможное. Клиент платит не за результат, а за силы и знания, которые юрист прикладывает. Как в футболе: игрок перед матчем не может гарантировать, что обязательно забьет гол. Но многие руководители любят, когда им говорят: «Да, мы все обязательно выиграем». У меня даже есть в практике случай, когда юриста сменили после того, как он адекватно оценил риски и признался, что у клуба больше шансов проиграть. Клуб нанял другого, который сказал: «Не парьтесь. Конечно, мы победим!» Естественно, он в итоге проиграл.

Таких юристов мы называем money maker. Им главное – получить дело и гонорар за него, потом дело можно и проиграть. Для нас важна репутация: мы лучше поможем клиенту завершить неудачно складывающееся дело мировым соглашением и не заработаем денег, чем наобещаем ему победу и в итоге проиграем.



Мы не работаем с каким-то конкретным клубом или с какими-то конкретными лицами. Вот, например, Николай Александрович (Толстых. – Ред.) нам ставит в вину: «Вот, вы не с теми связались, «Ростову» помогаете». Я ему объясняю, что юристы – это как винтовка. Кто ее держит, в ту сторону она и стреляет. Наймите нас – и мы будем защищать ваши интересы. Но он хочет, чтобы мы руководствовались какими-то моральными принципами при выборе клиентов. Причем именно его моральными принципами, которые, мягко говоря, немного странные.

Часто происходит, что нашими клиентами становятся те, кто с нами судился. В мини-футболе, например, бывало. Сначала мы выиграли дело футболиста против клуба, а потом к нам пришел этот клуб и попросил заняться другим их вопросом. На стороне этого клуба мы выиграли дело против другого клуба, а потом этот другой клуб пришел к нам и сказал: «Вы такие молодцы, вот наше новое дело, давайте за нас». Футбольный мир очень тесный. Вполне допускаю, что после «Ростова» к нам может обратиться Толстых, а после Кучука – Смородская. Мы будем только рады, мы всегда рады любой работе. У нас нет разделения по тому, насколько дорогой тот или иной кейс. Мы одинаково относимся к делу за двести тысяч рублей и к делу на несколько миллионов евро. И то и то дело – это наш имидж, наши потенциально новые клиенты.

В начале карьеры многие дела я вел бесплатно. Например, звонит футболист: «Мне сломали ногу, клуб не хочет мне ничего платить. Зарплата у меня 30 тысяч рублей, а судиться я буду за 15 тысяч. Да и вообще живу я во Владивостоке, прилететь сюда мне будет стоить 100 тысяч, которые придется занимать у всех друзей и родственников». Как с него что-то брать, если он и так бедный, у него ничего нет. Каждая работа, конечно, должна оплачиваться, но тогда я брался и забесплатно. Но этот человек посоветовал нас другим игрокам, которые впоследствии принесли деньги. Для нас любая работа – засечка на винтовке. Неважно, маленькая она или большая.