Воспоминания о работе с Сёминым. Как Рахимов стал любимчиком Палыча, хотя тот хотел его выгнать
— Когда вы играли в «Памире», вас там тренировал Сёмин — как потом и в «Локомотиве». Он тогда был такой же, как сейчас?
— Да. Разница лишь в том, что был моложе. Но у него уже были выработаны характер, поведение.
— Как он вас воспитывал?
— Когда я только начинал, были определённые сложности. Был молодой, под основным составом, а Палыч нас только-только принял. И мы должны были играть двойник Луганск — Волгоград. Команда стояла на вылет. Тогда летали две команды: первая и дублеры, которые играли накануне. Я отыграл за дублеров и должен был быть в запасе основной команды.
В основной команде было много опытных игроков. В отеле «Октябрьский», если не ошибаюсь, был бар на пятом этаже. Накануне матча мои старшие товарищи решили посидеть там и позвали меня с собой. Мы сидели в баре уже после полуночи, и тут заходит Юрий Палыч. Ничего не сказал, посмотрел, повернулся и пошёл. Я сразу понял, что мне надо срочно подниматься в номер. На следующий день игра, я не выхожу, мы выиграли 1:0. После этого должен был быть переезд в Волгоград. Сёмин всех построил. Старшим товарищам, которые были в баре, он объявил выговор, а меня распорядился отправить обратно. Сказал, что я больше играть не буду.
— Отправили?
— Нет, потому что по логистике это было тяжело. Я долетел до Волгограда с командой, но не принимал участия в тренировках. Потом мы вернулись домой, и начальник команды Шариф Назаров сказал Палычу, что меня стоит просто оштрафовать, потому что я ещё молодой и перспективный. Так и поступили. И дальше всё наладилось, я стал при Палыче играть левого защитника. Ему нравилось, как я играю, он всегда меня поддерживал. Но был один матч, когда я не выдержал…
Рахимов и Сёмин
— Что имеете в виду?
— Кажется, это было со ставропольским «Динамо». Стояла лютая жара. А меня поставили левым полузащитником. И я носился туда-сюда по этой бровке. Мяч мне не давали: у нас была опытная команда, а я был самым молодым. Даже когда пытался там кого-то обвести, они мне говорили: «Тебе не надо — мяч отобрал, отдал и беги дальше».
Я бегал так весь первый тайм. А левая бровка была ближней к Палычу. Он выходил на неё и постоянно кричал: «Рахимооов, беги!» И я бежал. Потом потеря мяча, он кричит: «Рахимооов, назад!» И я назад. 42 минуты терпел, у меня уже поперёк горла всё стояло. Мяч не дают, жара, Палыч орёт, сил никаких нет, а сказать-то ничего не можешь. И на 42-й минуте я встал прям возле Сёмина. Палыч выходит — и снова: «Рахимооов, беги!» Я уже не выдержал и крикнул: «Да пошёл ты *****!» Я сразу же понял, что что-то не то сказал. Думаю: «Да ёлки-палки». А Палыч ничего не сказал, пошёл и сел на скамейку.
— Что дальше?
— Перерыв, зашли в раздевалку. Я сел в полной уверенности, что меня сейчас поменяют, что Палыч снова будет орать. Уже расшнуровал бутсы, гетры спустил. И тут Сёмин как начал другим пихать: «Чего вы в одну сторону смотрите, играете? Человек открывается здесь, бегает. А вы не смотрите! В одну сторону упёрлись!»
Через короткую паузу я быстренько гетры натянул, бутсы надел и во втором тайме стал получать больше передач. Так я стал у Палыча любимчиком (смеётся).
