Неманья Пейчинович приехал в Россию два года назад и начинал карьеру в «Локомотиве» с «привозов» против «Динамо» и проигранной борьбы за место в составе. Сейчас серб командует партнерами и является главным партнером Ведрана Чорлуки по центру обороны. В интервью «БИЗНЕС Online» футболист рассказал о бомбежках родного города, признался в любви Владимиру Путину и выделил главное отличие русских от сербов.
«ПОСЛЕ СЕРБИИ МЕНЯ НИ ОДНИ БОЛЕЛЬЩИКИ НЕ ПУГАЮТ»
– Российский футбол в конце 90-х имел отвратительные условия для подготовки молодых игроков. Как было в Сербии?
– Изначально там тоже не было условий для игры в футбол, но с каждым годом становится лучше. Как и у вас: я вижу отличные базы для развития молодежи у «Локомотива», ЦСКА, «Динамо», «Зенита». Когда я начинал в 9 лет, вокруг ничего не было для нормальной игры в футбол. Но затем я переехал в Белград, и у местного «Рада», в который меня позвали, были отличные условия для игры и прогресса.
– В Крагуеваце, где вы родились, правда лучшие повара в Сербии?
– По всей Сербии умеют отлично готовить, в каждом городе. Я сам, правда, не умею. В сербской кухне у меня много любимых блюд, например, фаршированные перцы. Кажется, у вас тоже их готовят. Хотя в России у меня любимого блюда нет. В Москве я был в нескольких местах, где готовят сербскую еду. Но знаю, что сейчас здесь открывается всё больше таких ресторанов.
– В каких условиях приходилось жить?
– Когда был маленький, у нас в квартире было две спальни и одна гостиная. На шесть человек: родители, мы с братом и две сестры. Спали, конечно, по несколько человек в кровати. Но на тот момент это было нормально – шла война. Тем более, мы маленькие были. В 2000 году в поисках работы в Италию уехал папа, еще через несколько лет в Белград отправился я сам. Мне там особо не платили – могли заплатить 200 - 300 евро раз в четыре месяца. Родители много работали, чтобы содержать всех детей. Папу я не видел три года. Сейчас я понимаю, что это ужасно, но в детстве многие вещи остаются непонятными. Папа и мама – мои герои.
– Когда впервые попробовали ракию?
– Не помню, это было довольно рано. Мне было 16 или 17 лет.
– Так это уже не рано совсем!
– Аха-ха-ха, это у вас в России не рано. В моем случае была ночь перед Рождеством. У нас есть свои традиции к этому празднику, и немного ракии – одна из них. Для здоровья полезно, для удачи.
– Уезжать из небольшого города в Белград было тяжело?
– Конечно, я тогда впервые уехал из дома, мне было 15 лет. Было сложно, но в Белграде меня встретило много хороших людей. В «Раде» была небольшая команда, все как одна семья. Так что привык быстро. Со мной из Крагуеваца было еще два парня. Месяц за месяцем, в итоге втянулись. Интерната, как у «Локомотива», там не было. Мы два года жили в гостинице, а потом нам нашли квартиру на четверых человек. Соседи на нас много раз жаловались: мы после матчей часто устраивали вечеринки с громкой музыкой.
– После сербских болельщиков ни одни другие не страшны?
– Да, там они очень опасны. Когда я играл за «Рад» после матча с «Црвеной Звездой» болельщики приезжали на базу и кричали на игроков, требовали играть лучше. Еще была ситуация, когда одного футболиста даже ударили. Он сказал им, что они – болельщики, которых никто не держит на стадионе. И тут же получил удар. Настоящие криминальные группы. И сейчас они не только ходят на трибуны, но еще превратились и в агентов игроков. Особенно в «Црвене Звезде» и «Партизане». Это ужасно, и государству необходимо вмешаться в происходящее. Но пока нет такого политика, который бы сделал это. Превратил бы футбол обратно в спорт, а не политику и бизнес.
Так что да, после Сербии меня ни одни болельщики уже не напугают. Марсель? Да ладно, они там боятся полицию и властей. Сам я никогда на фанатском секторе не был и не хочу.
«ПРОИСХОДЯЩЕЕ С ФУТБОЛОМ В СЕРБИИ – НЕНОРМАЛЬНО»
– Удавалось избегать встреч с криминалом?
– Да, когда я повзрослел, период его расцвета закончился. Мафия больше не контролировала улицы. Конечно, и сейчас с тобой что-то может произойти. Но не только в Белграде или Сербии, а в любой точке мира. Могу сказать, что примерно пять лет назад в Марселе некоторые игроки выходили из клуба и уже у машины их встречали люди с пистолетами и требовали часы, телефоны, кошелек. И ничего нельзя было сделать, потому что полиция просто не могла найти преступников и не контролировала их.
– Помните бомбардировки Югославии в 1999 году?
– Когда всё происходило, я был слишком маленьким. Ничего не понимал, и происходящее казалось даже интересным. На моей улице был недостроенный дом, хозяина которого никто не видел лет 15. И все местные жители использовали его в качестве бункера. Это было лето, и я помню, как смотрел на небо, по которому летели ракеты. Еще рядом с домом, метрах в 500, была небольшая военная база. И в нее попала бомба.
– Вы правда хотите после окончания карьеры пойти в политику?
– Сейчас я вижу ситуацию так, что построить политическую карьеру в Сербии или вообще в Европе сложно. Например, часто нужно врать. Так что уже не уверен, что хочу становиться политиком.
– Как долго албанец и серб могут общаться между собой и не вспоминать Косово?
– Со мной албанец может говорить сколько угодно, если только он согласен, что Косово – Сербия. В остальных случаях, лучше вообще не начинать общаться.
– В Сербии как-то обсуждалась история отказа Марко Девича играть за сборную Украины?
– Лично для меня это нормально, потому что лично для меня не нормальна ситуация с футболом в Сербии. Не готов обещать, но допускаю ситуацию, при которой тоже согласился бы выступать за сборную другой страны. Например, не вижу проблемы в мысли выступления за Россию.
– Бесконечно говорят и схожести русского и сербского народов. Какие есть отличия?
– Когда я только приехал, думал, что менталитеты похожи больше, чем оказалось на самом деле. Если смотреть именно по футболу, то в Сербии все постоянно хотят стать лучше. Даже если ситуация уже неплохая, каждый хочет сделать больше. Здесь я вижу, что при достижении ситуации удобства и комфорта люди останавливаются в желании развиваться и прогрессировать. Есть и еще различия, но мне сложно их сформулировать.
«ОСПИНА ЗВАЛ В КОЛУМБИЮ – СКАЗАЛ ЕМУ, ЧТО БОЮСЬ МЕСТНУЮ МАФИЮ»
– На юношеском чемпионате мира вы играли против Марио Балотелли. Он тогда чем-то выделялся?
– К тому времени он уже был таким же дураком, как сейчас. Нам рассказывали об этом те, кто играли с ним в серии А. Он отличный футболист, но я не понимаю, что в его голове. Когда мы встречались с Италией в 2009 году, он уже был быстрым и мощным. Наверное, лучшим в своей команде. Еще там тогда выступали Джовинко и Кришито.
– По сравнению с большинством городов Германии, в Берлине было больше возможностей отдохнуть вне футбола?
– Это отличный и красивый город. Там, кстати, всегда много русских в период распродаж. В каждом магазине есть русские, и женщин, конечно, больше, чем мужчин. Как это обычно бывает: забрали карточку своих мужей и поехали. В Берлине очень любят футбол, да и во всей Германии так. На Октоберфесте, кстати, я не был – отложил на период после окончания карьеры.
– Как именно Златан Ибрагимович провоцирует соперников во время матчей?
– Он может регулярно бить тебя: не настолько, чтобы это кто-то заметил и показал карточку, но болезненно. И судьи ничего не могли сделать. При этом он был лучшим, против кого я играл на взрослом уровне. Хотя во Франции было очень много сильных оппонентов. Хотя сейчас в Грозном, во втором туре, по словам арбитра, он показал мне вторую желтую карточку как раз за провокации. Никогда такого не видел, и это очень странно. Ни в Германии, ни во Франции это невозможно. Только здесь.
– Сколько нужно смелости, чтобы начать с ним ругаться?
– Ха-ха, он высокий и сильный, да. Но парни, игравшие с ним в Италии, рассказывали, что он хороший человек. И лишь на поле ведет себя подобным образом.
– В России есть высокий парень, который тоже постоянно со всеми спорит и ругается – Артём Дзюба.
– Вы хотите сравнить их? Нееет, Дзюбе до Ибрагимовича очень далеко.
– Из всех стран Латинской Америки у вас больше всего друзей из Колумбии?
– Да! Я играл с Адрианом Рамосом в «Герте», потом вместе с Оспиной выступали за «Ниццу», и он познакомил меня с Хамесом Родригесом. Правда, виделись мы всего однажды. Оспина звал меня к себе в гости, но я сказал, что боюсь колумбийскую мафию. Он уверял, что вместе с ним всё будет хорошо. Тогда я спросил: «Ты там что, босс?». Только смеялся в ответ.
– Во Франции играет много игроков с африканского континента, никто из них не устраивал в раздевалке обряды по вызову духов?
– Французы открыты ко всем, кто приезжает в их страну, и пытаются создать для них комфортные условия пребывания. Со мной играло много мусульман, но в их поведении не было ничего странного – они лишь молились время от времени. Но мы, православные, тоже молимся. А никаких странных обрядов или танцев никто не устраивал. Был парень из очень бедной африканской страны, где практически не было денег. Он говорил, что там нет жизни, зато есть много криминала. Он объяснял, что только отъезд был вариантом содержать семью. Это грустно слушать, но ничего не поделать.
– После чемпионата Европы-2016 есть ощущение, что у французов с безопасностью очень плохо. У вас не было неприятных историй?
– Как я уже сказал, после Сербии трудно чем-либо удивить. В Ницце, где я жил, был южный менталитет, как в Испании или Италии. Болельщики часто доставляли клубу проблемы во время дерби с «Марселем» или «Сент-Этьеном». В итоге потом им даже запретили приезжать на гостевые игры. А гулять по городу там можно спокойно, совсем не так, как в Марселе.
«НЕ ЧУВСТВУЮ СЕБЯ ЛИДЕРОМ, НО ДОЛЖЕН БЫТЬ ПОХОЖ НА НЕГО»
– У игроков «Локомотива» есть карты на скидку в кафе Самедова?
– Нет, он не дал их нам. Но кушаем мы там бесплатно. Так что скидка получается 100 процентов.
– Гилерме сейчас уже больше русский или бразилец?
– Гиля? Гиля больше серб. Он – серб. А почему – его спрашивайте. У нас в команде пять балканцев: я, Шкулетич, Чорлука, Степа (переводчик команды, - ред.) и Гиля. Хороший клан!
– Книги на русском языке берете с собой на сборы?
– Книги нет, но смотрю на русском фильмы в кинотеатре. А на сборах в основном сериалы на английском. В Австрии смотрел Peaky Blinders – отличный, очень понравился. Сейчас смотрю Black Sails, про пиратов. Тоже хороший.
– Лично для вас продление контракта с Чорлукой – хорошая новость?
– Да, конечно. Это здорово. Мы два года знаем друг друга, играем вместе. Он отличный игрок, который много значит для команды. Лидер на поле, и мы все счастливы, что ситуация закончилась именно так.
– В июле у вас была игра с «Уфой», в которой Чорлука не играл из-за отпуска. И главным в обороне были именно вы: постоянно командовали партнерам, как действовать. Готовы стать лидером команды?
– Просто позиция центрального защитника предполагает постоянно подсказывать партнерам. Мы находимся сзади всех полевых, видим поле и перемещение соперников. Можем регулировать тактические моменты. Я не чувствую себя лидером. Это больше про Гилерме, Чорлуку, Самедова – тех, кто играет в команде много лет. Но на своей позиции мне нужно много говорить и быть похожим на лидера.
– В первые полгода после переезда игра складывалась не очень, а потом всё резко улучшилось. Что это было?
– Существовала проблема смены тренеров: Кучук, Черевченко, Божович, потом опять Черевченко. Для игрока, который только приехал в клуб, это очень сложно. Мне сразу после прихода в команду сказали, что есть два основных центральных защитника – Чорлука и Дюрица. И за место в составе надо будет побороться. Никаких проблем в этом не было. Я не жаловался, если оставался на скамейке. Однажды меня выпустили на левый фланг, потом на правый. У Кучука вообще пришлось выйти в опорной зоне, хотя я не играл там с детства. Ничего страшного – это моя работа.
– То есть, уходу Дюрицы не сильно расстроились – минус конкурент за место в основе?
– Я же говорю – он очень хороший игрок, отлично игравший до своей травмы. Потом было долгое восстановление и набор формы. При этом как человек он тоже всегда вызывал симпатию. Долго играл за «Локомотив». Если бы он остался, никаких проблем у команды не возникло – он один из нас.
– У Божовича были шутки, не связанные с сексом?
– Он очень любит пошутить, да. Отличный и интересный человек, который умеет создавать атмосферу в команде. Его шутки про отношения между мужчиной и женщиной – типичные для мужских коллективов. Он часто иронизировал над происходящим на тренировках.
– После игры с «Фенербахче» вы единственный что-то сказали Тарасову за его майку?
– Я вообще ничего ему не говорил, потому что не видел его жеста. Сразу после игры я уехал, а только на следующий день в самолете узнал о произошедшем. Никакого конфликта у нас не было – журналисты, наверное, сами это придумали. Сделали вывод из моих слов о том, что спорт должен быть спортом. Без политики. Тарасов любит Путина, хорошо. Я тоже люблю Путина, но не показываю это таким образом.
– А вы любите Путина?
– Да, считаю, что он делает для России много хорошего.
«ГЛАВНЫЙ СОПЕРНИК В РОССИИ – ЦСКА»
– Вылеты в Грозный для «Локомотива» в последние сезоны сопровождаются спорными решениями судей. Это из-за атмосферы на стадионе в Грозном?
– Одно скажу: у российского футбола есть свои особенности, и они должны поменяться ради прогресса.
Мне хочется, чтобы у футбольной России вообще была другая роль. Почему в вашей стране с таким количеством людей и со всеми условиями не получается собрать команду, способную доходить до полуфиналов крупных турниров? Сравните себя с Ирландией или Исландией. Может, всё дело в менталитете? Но я не критикую, это просто мысли вслух! Для молодежи есть все условия для развития: интернаты, лимит. Но при этом в Сербии игроков в Европу уходит больше. Потому что в России молодые футболисты, у которых получается, сразу получают большие деньги. Им становится комфортно жить. И амбиции пропадают.
– У вас в России «Терек» теперь – личный принципиальный соперник?
– Нет, для меня самый главный оппонент – ЦСКА. Потому что у них мы еще ни разу не выигрывали при мне. «Зенит» побеждали, «Спартак», «Краснодар». А ЦСКА не получалось. Поэтому для меня игры с ними особенные – надо же выиграть у Тошича! Против него всегда сложно играть – маленький, неудобный.
– Со Смородской сколько раз общались лично?
– Ни разу. У меня не было вопросов к ней. Есть контракт, по которому я должен тренироваться, играть. Я много думал обо всем, когда меня выпускали то справа, то слева. И в конце концов сказал себе, что это моя работа, которую нужно делать.
– Что Черевченко говорил после игры с «Томью»? Было видно, что он собирается уходить?
– Он был очень разочарован. Вели 2:0, могли забить еще больше. А в итоге… Конечно, это был позор. Но после игры он ничего нам не говорил на тему своего ухода.
– То, что в тренерский штаб возвращаются легенды «Локомотива», важно только для болельщиков, или влияет и на игроков?
– Нам это тоже важно. И Пашинин, и Лоськов совсем недавно сами играли в футбол. И это хорошо для команды, потому что они понимают настроения в коллективе. Мне кажется, с Пашининым клуб способен модернизироваться и двигаться вперед.
– В прошлом сезоне молодежь «Локомотива» выиграла свой турнир – не боитесь, что вытеснят вас из состава?
– Слушайте, в Сербии недавно молодежная сборная выиграла чемпионат мира в Новой Зеландии. И пока до первой команды страны добрались лишь трое. В молодежке «Локомотива» есть хорошие футболисты, и если они впечатлят тренера, то получат свой шанс. Из тех, кто сейчас тренируется вместе с нами, больше прочих к игре за взрослую команду, наверное, готов Баринов.
– Слухи о смене руководства как-то мешали команде?
– Подобное способна доставить дискомфорт. Не успели начаться сборы, и пошла вся эта информация – кто уходит. Просто есть европейский и мировой опыт: за сменой президента и спортивного директора часто следует смена тренера. Так что сбор начали в каком-то неопределенном состоянии. Из головы не выбросишь мысль: «Что будет дальше?».
– О чем говорили на первой встрече с Ильей Геркусом?
– Мы просто познакомились. У него есть амбиции попадания в еврокубки, несмотря на то, что сезон начался не лучшим образом, и есть уже отрыв от лидеров. Каждое очко важно, и не хочется, чтобы потери против «Томи» или «Терека» сказались в конце чемпионата.
«БИЗНЕС Online», Павел Пучков
