«На командном завтраке утром 24 февраля царила гнетущая атмосфера»
— Маркус Гисдоль, что вы вспоминаете, когда думаете о 24 февраля?
— Я проснулся, а затем прочитал в смартфоне новость о том, что российские войска напали на Украину. Это был большой шок.
— В то время вы были тренером московского «Локомотива». Где вы находились в то утро?
— В Испании, на тренировочном сборе в Марбелье. Из-за расписания матчей у нас было шесть недель подготовки зимой. Мы планировали прилететь в Краснодар на игру прямо из Марбельи, чтобы оптимально подготовиться. Матч должен был состояться в воскресенье, а за четыре дня до этого началась война.
— Что было с командой, которая по большей части состоит из российских игроков?
— В зале, где мы завтракали, царила гнетущая атмосфера. Все были там, почти никто не разговаривал, все были очень погружены в себя. Было заметно, что никто не знает, как обходиться с этой ситуацией.
— Как прошел день?
— В воздухе витало напряжение, и в первые несколько часов мы, конечно, гадали, что будет дальше и состоится ли игра в выходные. Краснодар находится недалеко от украинской границы. А главный вопрос был: что будет дальше?
— И каков был ответ?
— Через некоторое время пришло сообщение, что мы не сможем полететь в Краснодар, потому что аэропорт там закрыт, и матч будет отменен. Затем меня уговорили поехать с командой в Москву и посмотреть на ситуацию на месте. После одного-двух дней пребывания в Москве я почувствовал, что там произошли мощные изменения.
— Удалось ли вам сосредоточиться на футболе?
— Нет. Я был в состоянии шока, не знал, как справиться с ситуацией. С одной стороны, клуб и команда, за которую я отвечал, с другой — невыносимое ощущение присутствия в стране, которая только что начала войну. Вы должны понять: я жил всего в нескольких сотнях метров от Кремля, где принимались все решения, касающиеся войны. Я больше не мог сосредоточиться на футболе, во мне не осталось ни капли радости, чтобы заниматься тем, что является моей абсолютной страстью. Это было похоже на плохое кино.
«Часто тренера привлекает команда или лига. В «Локо» было иначе, клуб дал свободу действий»
— Вы возглавили «Локомотив» в октябре 2021 года. Почему?
— Ральф Рангник и Ларс Корнетка, один из самых известных видеоаналитиков Германии, начали преобразования в клубе. Ориентир был таков: создание своего рода нового «РБ Зальцбурга».
— Это вас и привлекло?
— В футболе часто бывает так, что тренера привлекает команда или лига. Здесь все было немного иначе. В Москве меня ждали коллеги, у которых было одинаковое видение построения клуба. Нам не приходилось убеждать друг друга в каких-либо решениях, касающихся клуба или подписания игроков. Все знали, что нужно изменить, и знали, игроков какого профиля мы ищем, чтобы внедрить свой стиль игры.
— Но разве это не описание футбольного клуба в том виде, как им везде стремятся управлять?
— Да, все так, но всегда есть разные способы реализации. Часто бывает так, что тренер вынужден тратить много времени и энергии на то, чтобы убедить руководство, почему необходимы именно те или иные новички. В Москве все было по-другому.
Кроме того, у меня сложились особые отношения с Ральфом Рангником. Мы друзья. Мы оба родом из Баден-Вюртемберга и многому научились у нашего наставника Гельмута Гросса, когда были молодыми тренерами. Вот почему меня так заинтересовал этот проект в московском «Локомотиве». Мы видим и ценим одни и те же качества в игроках.
Гросс и Рангник в свое время убедили тренеров и футболистов в игровой идее, которая отличается от других. И если вы проглотили эту таблетку, она никогда не перестает действовать. Вы уже всегда хотите играть в футбол со своими командами именно так, потому что нет ничего более потрясающего, чем скоростная игра: высокий прессинг, привлекательная игра в атаку. Но обычно не хватает одного: идеального состава для этого (стиля).
— Поэтому предложение от «Локомотив» оказалось для вас столь заманчивым?
— Именно! Я мечтал о команде с одиннадцатью быстрыми игроками. С игроками, которые хотят давить и преследовать соперника, которые полностью готовы присвоить эту идею. Потому что тогда это становится одержимостью. Потом они говорят вам на собрании: «Тренер, давайте, мы должны атаковать. Сегодня мы должны прессинговать выше».
— И что вас ожидало в России?
— Клуб, который был готов инвестировать и дать нам свободу действий. Я присоединился к команде в середине сезона, в октябре, потому что хотел поближе познакомиться с командой. Нам пришлось дозировать тренировки, потому что игроки быстро уставали. Целью было дотянуть до зимнего перерыва, чтобы мы могли внести коррективы на трансферном рынке. Нам повезло: из-за графика игр у нас была долгая подготовка зимой, которую мы как раз провели в Марбелье. Мы получили трех или четырех новых игроков — все очень хорошие и очень быстрые — и мы думали, что сможем хорошенько пошуметь во второй половине чемпионата.
«Понимаю критику Баринова, но боялся, что не попаду домой»
— Но через несколько дней после начала войны вы ушли с поста тренера «Локомотива».
— Это была экстремальная ситуация: министр иностранных дел Германии Анналена Бербок призвала немцев в России покинуть страну. Я просто хотел благополучно вернуться к своей семье. Поэтому я заказал билет на самолет до Цюриха, но когда вернулся с тренировки, рейс был отменен — как и все самолеты, которые должны были отправиться в ЕС из России. Тогда я полетел в Штутгарт через Стамбул. Когда я вернулся домой, понял, через что я заставил пройти свою семью. Мои родители уже в преклонном возрасте и встречали меня со слезами на глазах. Тогда мне стало ясно: есть вещи поважнее футбола.
— Ваш бывший игрок Дмитрий Баринов раскритиковал вас за то, что вы даже не попрощались с командой. Вы можете понять его недовольство?
— Да (задумался). Я никогда не делал подобного раньше, и это не соответствует ценностям, которые я отстаиваю.
... но?
— Скажу так: после нескольких дней в Москве я переживал, что не попаду домой. Вот почему я выбрал этот путь.
