Заключительная часть интервью, которое бывший президент «Локомотива» Илья Геркус дал в прямом эфире в программе обозревателя «СЭ» Игоря Рабинера «На троих». Первые две можно прочитать по ссылкам.
Уже разговаривали с Николичем, а Семин обыгрывал «Ростов»
— Как удалось пробить кандидатуру Юрия Семина, когда очень серьезные люди продавливали Курбана Бердыева?
— Как удалось, так и удалось. Было непросто. Для подробностей время еще не пришло. Я приводил аргументы, они оказались убедительными.
— Как думаете, за счет чего Кикнадзе и Мещерякову удалось убедить Белозерова при таких результатах и титулах за последние годы не продлевать контракт с Семиным?
— Мне кажется, много обстоятельств. Юрий Павлович и сам дров наломал. Он — человек заслуженный. Но ставил себя жестко там, где, может быть, и не надо. В футболе много политики. Иногда надо быть гибче. Вы помните, время принятия решения коллеги раскрыли достаточно четко. То была зима после серии неудач. Аргументацию, которую они докладывали наверх, рассказали уже после этого — в мае. Сильно поменялась ситуация. Серия удачных игр, которые «Локомотив» провел уже после того, как решение о замене тренера было принято. И уже искали нового тренера. Кикнадзе разговаривал с Николичем, а Юрий Павлович играл вничью с «Зенитом» и обыгрывал «Ростов». Эти события происходили в один момент времени.
— Почему ситуация не отыгралась назад после таких результатов?
— Такие вещи не отыгрываются. Вы приняли решение — это все. Как они пойдут назад, скажут: «Мы ошиблись»? Все, торпеда пошла. Им дали добро, они убедили. Основная причина — серия плохих результатов и пятое место. В этот момент решение было принято. Потом карты спутались неожиданно для всех. «Локомотив» оказался на втором месте с огромными шансами остаться там, что потом Николич и сделал. Юрий Павлович не пошел на сделку. Предполагалось, что кто-то с ним переговорит. Добровольца среди менеджмента так и не нашли. Кикнадзе говорит, что он с Семиным не разговаривал. Я так понимаю, что никто с ним не разговаривал. Доверительную интонацию они утратили. Нормально с ним поговорить о том, что решили открыть новый этап и попрощаться, в уважительном виде не удалось. Были какие-то пробросы через прессу — какая-то почетная академия... Самое важное — разговор глаза в глаза. Найди в себе силы, поговори. Даже уволить лично — это уважение. Не через слухи. Поэтому эта история так сильно взорвалась, цепляла. Вы — владелец и управляющий клубом. Можете такое решение принять. Можно спросить и соглашаться. Но форма зацепила абсолютно всех, кого я знал. Кто был не возмущен? Кто сказал, что так и надо делать в футболе? Никто! Они были в абсолютном одиночестве. И совершили вот это действие.
— Семин говорил, что, может быть, принял бы это, если бы разговор шел о таких кандидатурах, как Евсеев и Пашинин...
— Разговор пошел бы. Но разговора не было. С ним не советовались даже о преемнике. Был бы Пашинин или нет — это второе. Семин заслужил разговор о том, чтобы его мнение учитывалось при выборе нового тренера. Это было бы справедливо. Или как минимум — не возражал бы. Сказали бы ему: «Мы решили, например, Тедеско назначить». Уверен, Семин был бы возмущен этим фактом. Но в принципе это можно было объяснить. Было бы непринятие. Но он понимал бы, что на его место идет тренер с опытом. Команда отдается в понятные руки. С ней будет что-то хорошее. Например, вы пишете книгу. И, конечно, хотите отдать ее писателю. Не студенту первого курса. Вы же хотите, чтобы она была как-то дописана. Может, в другом стиле.
Ближе Смородская
— У вас есть версия, почему они решили Семина убирать при трофеях и текущем втором месте?
— Первое — спад. Он казался финалом. Все, Юрий Павлович сдулся. Больше не встанет. Весна показала, что это был просто спад. Но ранее это выглядело, как финал. Если вы становитесь на точку зрения, что Семин должен себя исчерпать, как тренер, то вам и будет казаться, что все, конец. Второе — с ним работать очень тяжело. Это мягко сказано. Кикнадзе не приемлет ничьего мнения, кроме своего. Он вообще не слышит людей. Никаких. Он ни одно мнение и достижение не считает достойным для выслушивания и оппонирования. Он ни с кем никогда не соглашается. Такой человек. А тут Юрий Павлович... Для Кикнадзе места нет. Огромный личностный конфликт.
— Кто хуже: Кикнадзе или Смородская?
— Это спекулятивный разговор. Для чего хуже? Они оба люди со своими слабостями. Для меня Ольга Юрьевна... Она в принципе любит спорт и футбол. Хоть и не сильно прислушивается к другим людям. Чего-то она пыталась достигнуть. У нее есть квалификация.
Василий Александрович для меня сразу был очень странной фигурой. Не понимал, зачем его выдвинули. На что надеются? Чего они ждут? Есть позитивный сценарий, негативный и середина. Позитивного сценария при Кикнадзе я не понимал. Не понимал, как он сможет вырулить футбольный клуб.
— А Мещеряков?
— Он же не управляет оперативно. Ему нравится эта атмосфера. Он баскетбольным клубом управляет каким-то образом — «Кубанью». Мещеряков очень далек от футбола. Плохо понимает футбол. Мне кажется, он его даже не смотрит. У меня все люди делятся на тех, кто смотрит не по работе, и тех, кто нет. Если людям нравится, они смотрят футбол. Включают ради удовольствия. Я, например, не могу не посмотреть Лигу чемпионов. Мне не надо объяснять это семье. Я могу колебаться только по поводу выбора матча. В экстренном случае не буду смотреть. В обычной нормальной жизни полуфинал Лиги чемпионов я посмотрю при любых обстоятельствах. Это не норма. Большинство людей не такие. Упомянутые менеджеры — не такие. Для них это другая вселенная.
— Ольга Юрьевна, как я понимаю, смотрит...
— Да. И она мне поэтому ближе. В этом смысле она мне понятнее.
— Но за 6 лет у нее был один трофей. Хотя денег было больше, чем в ваше время в «Локомотиве». Как это объяснить?
— Скажу нескромную вещь: я лучше менеджер, чем она. Намного. Я ее обыграю в любом соревновании по любому менеджерскому скиллу. Потому что лучше разбираюсь в экономике, финансах, маркетинге, спорте, человеческих ресурсах. Если бы мы вместе учились, у меня были бы лучше отметки. Условно говоря, пятерки. У нее — четверки. Я — хороший менеджер.
Восхищаюсь работой Гинера и Бабаева
— На кого из менеджеров РПЛ вы смотрите и говорите: «Вот этот человек — в порядке»?
— Не знаю, кто и какую работу делает в паре Гинер — Бабаев. Могу догадываться. Но это очень сильная связка. Иногда они кажутся слабыми, а их решения — странными. Но они несколько раз строят и перезапускают новый ЦСКА. И часто делают очень крутые решения. Сейчас они вновь заново построили ЦСКА. Это крутая работа, я восхищаюсь. Может, я с ними нахожусь не в идеальных отношениях. Гинер вообще со мной не разговаривает... Были у нас обстоятельства. Но не могу не восхищаться его талантом, как менеджера. Это топ. Не знаю, какую роль играет Бабаев. Огромная часть лавров ему принадлежит.
В «Зените» есть, кем восхищаться. Не буду говорить. Там непросто бывает.
Конечно, надо упомянуть и Галицкого. Он создал клуб с нуля. С идеей. Когда раньше говорили о Краснодаре, были другие ассоциации. С другим клубом. Который не блистал. А сейчас это серьезный клуб. Я очень эмоционально отношусь к «Краснодару». Мне хочется, чтобы он был успешным. Большинство менеджеров болеют за успех «Краснодара». И злятся на него не из-за плохого отношения. А относятся с трепетом. Галицкий проделал огромную работу. С нуля создал явление. Редко кому удается при жизни.
— О чем жалеете по итогам совместной работы с Семиным? Что переиграли бы?
— Многое переиграл бы. Жалею, что сам в некоторых моментах недоговаривал многих вещей. Надо больше общаться с тренером. Инвестировать в это, переступать через себя. Быть ближе. Многие ситуации рождались из-за недопонимания, как потом выяснилось. Надо ценить. Когда мы достигали успеха, надо было вместе наслаждаться. Не думать сразу о трансферной кампании, например. Мы этим моментом не насладились. А это уникальная вещь. Не каждый день чемпионом становишься. Надо было не вопросы обсуждать, в ресторан еще раз сходить. А контракты уж мы продлили бы...
На поле вот был момент безумства. А я сейчас думаю, что неделю там скакал бы.
— А если позовут обратно в «Локо» после Кикнадзе?
— Да. Смотря, как позовут. Но могу пойти.
— А Семина вернете?
— Давно не общался с ним. Надо его спросить. Допустим, мы приходим, а «Локомотив» — на десятом месте. И команду надо заново собирать. Охота туда Юрия Павловича запихать? В бесконечные поражения и разъезды по клубам. Это тяжелая штука. Понимаю, что болельщики скажут: «Давай Юрия Павловича еще поэксплуатируем». Это непростая работа. Самолеты, отели, поле, тренировки. Это почти без выходных беготня. Молодые-то ребята потом на Мальдивы едут отдыхать от этого всего. А тренер на бровке стоит при минусе. Одно дело — хотеть сердцем. А другое — хотеть. Наверное, Семин хочет марафон пробежать. Вопрос: надо ли его туда посылать? К нему надо бережно относиться. А это мясорубка, если в середине таблицы. Это как прощальный матч. Играют обычно 10 минут.
Сказка с хорошим концом
— Стоило ли говорить летом на заседании совета директоров, что с этим тренером «Локо» займет десятое место или восьмое? Жалеете об этом?
— Очевидно, в чем-то я его недооценивал. Но из песни слов не выкинешь.
— А вы реально сказали про восьмое или десятое? Разные есть версии.
— Я и не говорил такого. Эти истории всегда обрастают подробностями. Думаете, там со мной никто не согласился? Все согласились. Речь шла о том, что давайте потерпим. С восьмого места все верили в чемпионство? Ни один человек не верил. Так бы сделали ставки и разбогатели. Гроша никто не давал на победу.
Меня очень удручили игры после Кубка. В чемпионате у нас была схватка. Было понятно, что место вверху таблицы мы не получим. Я просил, чтобы дали молодежи поиграть. А Юрий Павлович пытался куда-то подняться. Я тогда посчитал, что это было бы максимум шестое место. Это были неважные игры. Мы не нашли понимания.
Семин все равно сделал по-своему. А я был в сердцах. Но мы быстро из этого состояния вышли. Пошел новый сезон — тогда уже все шло нормально, на одной волне. А все воспринимали, что мы продолжали ругаться. Люди запоминают плохое. Но мы были сжаты в кулак и молотили победу за победой.
Тут не о чем жалеть. Эта сказка кончилась хорошо. У меня дома две медали лежат. О чем мне жалеть? Работа — это работа. А воспоминания о ней — совсем другое. На работе всякое в сердцах говоришь. Ко многому пересматриваешь отношение. А там время убегает — надо решать. Может быть, нам не хватало общения. Даже хорошие сделки у нас срывались. Сейчас я его убедил бы взять Караваева. Он меня убедил бы дожать Дзюбу. Но это все равно сказка с хорошим концом. Хоть она и могла быть лучше.
