Чьи тараканы крупнее?
— Что было после футбола?
— Почти год отдыхал. Ничего не хотелось, просто наслаждался жизнью. А потом пошел работать в школу «Локомотив-Перово».
— Вы же ветеран команды, можно было попросить место в тренерском штабе помощником.
— Зачем? Что там делать сидя на скамейке? В напоминание о себе-футболисте, что ли, торчать? В тренерский штаб надо идти, когда готов к этому и обучен. Футболист и тренер — это абсолютно разные профессии, каждую из которых надо осваивать за определенный срок. Просто сидеть за компанию на лавке и переживать — это совсем не про меня.
— Когда пришло желание все-таки закончить ВШТ и получить лицензию?
— Во время работы в Перово. Я обратился в клуб, «Локо» оплатил мое обучение, и я начал занятия в группе с такими же недавно повесившими бутсы на гвоздь — Харлачевым, Шалимовым, Хаповым, Биджиевым, Тетрадзе, Аленичевым, Ледяховым. У нас были очень интересные лекторы, хорошие теоретические занятия. Но все равно теоретически все тренеры одинаковы, а на практике доносят свои идеи по-разному: кто-то берет ором, кто-то — дисциплиной, кто-то, наоборот, — равенством и демократией.
— Для себя какой метод выбрали?
— Общаюсь на равных с футболистами, но так, чтобы они четко видели границу, нас разделяющую.
— За время работы в тренерском штабе «Локомотива» вам пришлось поработать с семью специалистами — Рахимовым, Семиным, Красножаном, Коусейру, Биличем, Кучуком, Божовичем. Каждый, бесспорно, со своими «тараканами». Чьи были покрупнее да попримечательнее?
— Я для себя таких рейтингов не составлял — каждый из них, вне сомнений, профессионал. Конечно, со своими особенностями. К примеру, с Леонидом Кучуком весь тренерский штаб сидел за разборами и совещаниями с раннего утра и до первой тренировки, потом в перерыве между первым и вторым занятиями, и после — от ужина допоздна. Неважно, было это на сборах, во время чемпионата — разборы не переносились и не отменялись, и команда вся строем ходила на завтрак-обед-ужин. Совсем иначе вел себя Божович — с ним мы едва соприкасались. Бывает, приедет, мельком поговорит с каждым, и все.
— Юрий Красножан? Говорят, он был слишком педагогичен для того состава «Локо».
— Он действительно пытался все донести очень доходчиво. Иногда слишком доходчиво, буквально разжевывая очевидные нюансы заданий. Кому-то из игроков это нравилось, кого-то бесило. Но это на самом деле нормально — недовольные были, есть и будут всегда и при любых тренерах. Всем не угодишь. Да этого и не требуется.
— Со Славеном Биличем вас связала не только работа, но и крепкая дружба. Какие интересы общие — тату, музыка, яхты, шопинг, путешествия?
(Смеется.) В том-то и дело, что все его увлечения — вообще мне не близки. У меня нет ни одной татухи, аккаунта в социальных сетях. У меня есть диск его группы, но я настолько равнодушен к музыке, что фанатом рока точно не стану. Мне достаточно того, что играет фоном по радио. На шопинге я мучаюсь, путешествовать особо не люблю ни по земле, ни по воде. В общем, наверное, общее увлечение у нас со Славеном — это только классные автомобили. Ну и самое главное — это футбол, конечно.
— Значит, вы характерами друг друга уравновешивали: он взрывной и эмоциональный, а вы наоборот.
— Не знаю, как-то сразу мы подружились. Кстати, вне поля и камер он тоже не вулкан эмоций, скорее наоборот, очень спокойный человек. Могу сказать, что такой атмосферы в команде, которую ему удалось создать, я не видел в «Локомотиве» никогда.
Божовича так и не понял
— Вы сознательно устранялись от всех тренерских конфликтов с руководством? Их ведь было едва не столько же, сколько тренеров.
— Может быть, и так. Главный тренер, спортивный директор или президент могут по-разному смотреть на вещи, и у них есть свои разговоры, споры, трения… Но команды и нас, тренерского штаба, эти процессы практически никогда не касались.
— То есть не было ни одного такого конфликта, который влиял бы на результат «Локо»?
— Напрямую — нет. Больше влияли неожиданные «коленца» игроков — в 2014-м, когда испарились Диарра с Буссуфа, мы эту потерю очень прочувствовали. По итогам сезона заняли лишь третье место, а останься они в составе, уверен, мы стали бы чемпионами.
— Даже таинственный уход Божовича — не из категории повлиявших на команду?
— Это… Скажу честно, я после разговора с ним был, мягко говоря, очень удивлен такому решению. До сих пор не могу понять, что такого произошло, что буквально в шаге от титула Миодраг ушел сам. Для любого тренера это очень тяжелый шаг: посмотрите, сколько обратных примеров, когда иных «специалистов» силой выталкивают со скамейки, и все равно они цепляются за любой шанс остаться. В том, что это было осознанное решение Божовича, сомнений нет, но он очень быстро и безапелляционно его принял. Не знаю, может, хотел встряхнуть команду перед важной игрой.
— Получилось или все же было трудно выводить команду на поле после такого события?
— Было тяжело, не скрою. Ответственность огромная: один последний матч — и на кону трофей. Шансов на ошибку никаких: либо выиграешь — и весь этот путь был не зря, либо ничего. Вообще, получилось, что я этот кубковый путь начинал как тренер игрой с «Сибирью», и мне его надо было закончить. И сейчас очень благодарен всем ребятам, что выложились в сочинском матче. Поддержали. Сыграли и за клуб, и за себя, и за меня, и за Божовича.
— Знали до матча, что, выиграв трофей, станете единственным его двойным обладателем в качестве игрока и тренера?
— Нет, мне это уже после игры сказали журналисты. До матча у меня было такое состояние, что я бы, наверное, даже услышав, не понял, о чем речь.
— Спустя совсем ничего вы поступили так же, как и Божович — вдруг быстро и безапелляционно ушли из «Локомотива».
— Коротко скажу: принял решение и о нем не жалею. Если бы зимой случилось другое — я бы себя не уважал.
Фатима Гамми
P.S. Полностью интервью можно прочитать по ссылке на новость.
