Юрий Красножан: «Приходить на полгода и уходить я больше не хочу»

— Что у вас с работой?

— Есть планы и идеи, но рано еще говорить.

— Чем занимались эти полтора года?

— Собой, семьей. Достраивал дом, занимался своим здоровьем, решал семейные хорошие и приятные хлопоты – свадьба сына, рождение внука.

— Где вы сейчас живете?

— В Нальчике.

— Почему вы не стали продлевать контракт со сборной Казахстана?

— Создались такие условия невозможности работы. Ее таковой самой и не было. Участие в играх – это одно. Но к этим играм нужно готовиться. Для того чтобы готовиться, нужно менять систему, хотя бы участвовать в товарищеских играх. Когда матчи срываются одни за другими, то понимаешь, что эффект присутствия тебе не нужен.

— Почему срывались товарищеские игры?

— Наверное, трудно договариваться. Второе – не было возможности договориться. Я не вдавался в эти подробности. Просто говорю как факт.

— Вы не работали с основной сборной, но тренировали вторую команду России. Подход и организация у нас и в Казахстане отличается?

— Да. Я понимаю, насколько непросто находятся соперники для сборной России. Для второй сборной они тоже с трудом находились. Знаю, как сложно решался этот вопрос в Казахстане. С другой стороны – этим надо просто заниматься. Наверное, эти сложности схожи. Но РФС более организовано работал.


— В чем это проявляется?

— В России есть серьезные структуры – международный отдел, который имеет какие-то связи. Они чуть шире, чем в Казахстане.

— Какие цели перед вами ставили в Казахстане?

— Они были разными от момента, когда я пришел, и до момента, когда я уходил. Вначале было понятно, что сборная нуждается в омоложении. Этот процесс занимает не один цикл. В молодежной сборной Казахстана подрастают неплохие талантливые ребята. Им нужно созреть. По мере созревания они будут оказываться в сборной, приходить в команду на место тех старожилов, которые заканчивают карьеру. В Казахстане этот процесс немножко затягивается. Потом была озвучена задача – 4 место на отборе на Евро-2016. А новое руководство хотело попасть на чемпионат мира в Россию.

— Нереальная задача для Казахстана?

— Я вообще считаю, что нереальных задач нет. Просто все вопросы нужно постепенно решать. Мы же не кудесники и не волшебники, которые по мановению палочки делают результат. Сейчас многие так хотят, большинство.

— За два года сборная Казахстана провела десять официальных матчей и победила только в последней игре отборочного турнира на Евро. Психологически сложно не выигрывать два года?

— Наверное, это сложно для восприятия болельщика. Когда ты находишься в процессе, то понимаешь, что этот этап организации и изменения ментальности должен пройти. Мы не продвигались. Если бы не эти организационные вопросы, я бы остался в Казахстане.

— За счет чего удалось победить Латвию в последнем туре?

— За счет той работы, которая была проделана до этого. Я не верю в другие вещи. Я верю в работу.

— Какая работа вам ближе: в сборной или в клубе?

— Проработав во второй сборной России и в команде Казахстана, я понимаю, что обе работы интересны. Даже за короткие сроки можно организовывать людей, игру команды. В клубе ты каждый день этим занимаешься, и результат может прийти быстрее. В сборной нужно чуть больше времени. Естественно клуб интереснее в плане ежедневной работы.

— Сейчас вы находитесь в поиске работы или что-то намечается?

— Есть звонки, есть предложения. Когда спрашиваешь у людей: «Что вы хотите?». Они говорят: «Хотим в Европу». А что у вас есть для Европы? Просто хотят. Мечтать не вредно. Мечты – это хорошо. Тогда нужно к этому идти по ступенечкам. Когда хочешь «дай и положи», то это нереально. Хочется создавать вокруг себя чистую среду. Понятно, что здесь вопрос финансирования, технической базы, кадров и всего прочего. Вот такие согласования.

— Как происходит поиск работы у тренеров?

— Для меня никак. Я сижу дома. Звонят – отвечаешь. Чаще всего так. Кто-то работает с агентами, просит, чтобы его рекомендовали. Кто-то рассылает резюме. Я не знаю, как тренер может предлагать сам себя.

— Вы стали вдумчивее изучать предложения?

— Раньше было: если есть предложения – я шел и не раздумывал. Сейчас уже понимаешь. Приходить на полгода и уходить я больше не хочу.

— Почему так получалось?

— По-разному каждое время.

— Если так часто получается, не думаете, что вопрос…

— Вопрос во мне. Ну и ради бога. Это же моя жизнь и мой опыт. Он других не касается.


— Ваш самый короткий период работы – в «Анжи». Что там на самом деле произошло?

— Столько уже было всего наговорено: про «Локомотив», про «Кубань». Мне неинтересно то, что я уже прошел. Ничего нового я сказать не смогу. Это был другой проект. Мне там не виделось места, насколько я понимал. Я очень долго отказывался от этой должности.

— Никогда не жалели, что ушли из «Спартака-Нальчика»?

— Зачем жалеть? Смысл? Нальчик – это мой дом. Если когда-то эта история повторится, то я буду только счастлив. Там подходило время, что нужно было уходить. Потому что сначала мы развивались довольно быстро, догоняя клубы, которые имели более богатые истории и традиции. Развивались в финансировании, в условиях работы. А потом на каком-то этапе мы начали останавливаться.

— Есть клуб, в который бы вы никогда не пошли?

— Для меня важны условия работы, и то, как расставлены приоритеты в клубе. Если это не шоу-проект, если он серьезный и надолго, если ты воспитываешь поколение и начинаешь готовить его не на момент прихода футболистов, а еще раньше, то такие проекты мне интересны.

— Вы не считаете себя «сбитым летчиком»?

— Я не летал, чтобы меня сбивали. Чтобы летать, надо чего-то добиться. Понятно, что есть такой психологический термин, но и не надо с ним заигрывать. У меня нет такого личного ощущения, что есть какой-то барьер, который стоит для работы. Есть система, с которой ты можешь соглашаться или не соглашаться. Тебе в ней может быть комфортно или нет. Но решение – работать в этой системе или нет – ты принимаешь сам. Вот вы знаете несбитых летчиков в тренерском деле?

— Допустим, Моуринью.

— А его не увольняли? Мне сейчас очень комфортно. Наверное, эти полтора года были лучшим временем в моей жизни.