Спортивный директор "Локомотива" в 2007 – 2011 годах, которого в недавнем интервью для "СЭ" президент клуба Ольга Смородская назвала "некто Тищенко", на самом деле обладатель тренерской категории Pro и в качестве главного тренера "Лады" и "Черноморца" обыгрывал в высшей лиге чемпионата России "Локомотив". И у него несколько иной взгляд на работу селекционной группы "Локо", которой он руководил.
– Что побудило вас к этому интервью?
– Необъективность и, мягко говоря, лукавство нынешнего президента "Локомотива". Из ее слов вытекает, что я, в отличие от ее зятя, который ныне руководит работой отдела, не разбираюсь в селекционных вопросах. Хотя это не так.
– В чем, по вашему мнению, выражается необъективность Смородской?
– Возьмем хотя бы так называемый "список 88" (столько игроков, по словам Смородской, находилось на контракте "Локомотива" в то время. - Прим. "СЭ"). Президент явно передергивает. Я представил ей вариант состава не только главной команды, но всей структуры клуба, включая "Локомотив-2" и команду – участницу первенства ЛФЛ. В главной команде у нас, как и у всех, было 25-30 человек. "Лишних" игроков мы всегда старались отдать в аренду, чтобы облегчить зарплатную ведомость. Например, Драмана и Траоре отпустили в "Кубань". Еще и старшие юноши, ближайшие выпускники школы, тоже были у нас на контрактах. Вот и набралось у нее 88 человек. И что там было разруливать новому президенту? 88 игроков в главной команде – это абсурд, тем более что я постоянно отчитывался о кадровом составе "Локомотива" перед советом директоров.
– Если вы подписывали контракты уже со старшими юношами, то как же упустили нынешнего форварда сборной Александра Кокорина?
– Отец Кокорина попросил для сына зарплату в полторы тысячи долларов. Но тогдашний президент клуба Николай Наумов с подачи спортивного директора Дмитрия Баранника (я в то время был директором селекционно-аналитической службы и находился в отъезде) не согласился: 500 долларов, как всем, и точка. Вот Кокорин и оказался в "Динамо".
– А как у вас складывались отношения с Наумовым?
– Первый раз он вызвал меня с вопросом: а что у вас есть на каждую позицию в команде? Я показал ему кипу резюме. На что он сказал: "Да я могу набрать этих листочков еще больше". Пришлось объяснить, что каждого игрока просматривали четыре-пять наших селекционеров, делая глубокий анализ его достоинств и недостатков, после чего мы совместно решали, вести его дальше или отказаться.
– Можете привести какой-то конкретный пример из вашей практики?
– С Гильерме устроит? Он был четвертым вратарем в "Атлетику Паранаэнсе". Но однажды первые трое выбыли из строя, и этого мальчишку поставили в состав, а я как раз присутствовал на матче. Он получил в прессе 9 баллов по 10-балльной шкале, выиграв все и внизу, и вверху. Я посмотрел еще семь игр, и ниже восьми с половиной Гильерме не получал, а за два матча имел по 10 баллов. А в то время ни один из четырех вратарей "Локомотива" главного тренера Анатолия Бышовца не устраивал. Но приехав в Москву, Гильерме получил травму, потом его не ставили, Наумов говорил: "Забирай его куда хочешь". Но я отстаивал парня, был уверен в нем. Прооперировали его второй раз – не в Бразилии, а в Штутгарте, и вы видите, как играет нынешний капитан "Локомотива".
– То есть с Наумовым вы в конце концов сработались?
– Николай Алексеевич быстро вник в суть футбольного дела, плюс ко всему он умелый хозяйственник. Основная идея в клубе была покупать только звездных иностранцев. Заканчивая Высшую школу тренеров, я стажировался в испанском "Реал Сосьедад", в котором была команда ребят 21 – 23 лет, выступавшая во втором дивизионе. Из нее тренер порой переводил в основную целый блок игроков. То же самое в "Штутгарте", в "Баварии". Игроков шлифуют, доводят до ума, и становится ясным, подходят футболисты по стилю главной команде или лучше их продавать. И мы мечтали создать команду первого дивизиона, чтобы не пропадали наши воспитанники, чтобы они подходили к уровню премьер-лиги у нас на глазах и не приходилось платить миллионы за чужих. Для этого главным образом и была построена малая арена в Черкизове. Но бюджет клуба, который был более чем вдвое ниже, чем сейчас, не позволил воплотить мечты в жизнь. Мы выстраивали клубную пирамиду с самого низа: массовые детские турниры "Локобол"-РЖД, школа-интернат, команда ЛФЛ, "Локомотив-2", молодежный состав и только команды первой лиги не хватало в этом ряду.
– Долго вы проработали при Смородской?
– Она пришла в июле 2010 года, а заявление об уходе я написал 10 января 2011-го. После ее вступления в должность никто из селекционеров уже никуда не ездил, никого не смотрел. Встречался я с президентом два или три раза. Наше общение проходило так: она давала приказы, а я к концу недели отправлял ей отчет о проделанной работе. Когда главному тренеру требуется игрок на какую-то позицию, он встречается прежде всего со спортивным директором, интересуется, какие кандидаты есть на проблемную позицию. И если на кого-то получаешь добро, то выходишь с этим предложением к президенту или на совет директоров клуба. После этого связываешься с клубом футболиста, продается он или нет.
– Но, как утверждает Смородская, в списке у вас были сплошные "мертвые души", а реальных кандидатур ноль.
– Только на позицию нападающего у нас были Павлюченко, Гильерме, игравший потом в ЦСКА и киевском "Динамо", Лука Барриос из чилийского "Коло-Коло", Диогу, которого позднее купил "Олимпиакос"…
– Но Павлюченко в итоге приобрели, и что? А Барриос ничем не запомнился в "Спартаке"…
– Барриос после "Коло-Коло" два сезона подряд забивал за дортмундскую "Боруссию" по 18 мячей. Но потом, получив разрыв крестообразных связок, потерял скорость. И "Спартак" взял имя, а не игрока. Нужно все время смотреть, вести футболиста, ведь всякое бывает, через месяц он может оказаться вообще инвалидом. И мы постоянно летали, смотрели.
– А как насчет Хюнтелара в этом списке?
– Хюнтелара в списке не было, это фантазии президента клуба. А вот Веллитона, игравшего в бразильском "Гоясе", мы два года вели, но "Спартак" перебил нас деньгами. Был в списке полузащитник Лукас, который сейчас в "Ливерпуле". С ним даже успел побеседовать Семин, но бразилец поблагодарил за внимание, ответив, что хочет в Испанию или в Англию. К сожалению, нам приходится учитывать менталитет игрока, поедет ли он в Россию. И еще нас сковывал ценовой фактор – бюджет в отличие от нынешнего не позволял приобретать футболистов за миллионы евро.
– Как вообще при вас строилась селекция в "Локомотиве"?
– Мы не полагались на мнение агентов, опирались на чутье и опыт своих селекционеров Хакима Фузайлова, Валерия Маслова, Евгения Харлачева, тунисца Джезери, отвечавшего за африканский континент. Приведу пример качества их работы. Харлачев месяц провел в Аргентине, обращая особое внимание на молодежь местных клубов, и привез список из 30 человек, 12 из которых в том же году стали чемпионами мира среди юниоров в составе своей сборной. Все их качества – антропометрия, сильные и слабые стороны уже были в нашей компьютерной базе данных.
– Много ли приглашенных вами игроков в нынешнем "Локомотиве"?
– Гильерме, Майкон, Дюрица, Янбаев, Шишкин, Самедов. Уже после нас с Семиным были проданы в "Ростов" – Дьяков, Полоз, в "Краснодар" – Фильцов, Смольников, в "Торпедо" – Фомин, в "Спартак" и "Динамо" – братья Гатаговы, в "Рубин" – Оздоев. Игроки, которыми мы занимались четыре-пять лет, Дьяков, Смольников, Оздоев, Полоз – сейчас кандидаты в сборную России, стучатся в ее двери и Фильцов, Бурлак, разве этого мало?
– В вину вам ставится еще продажа в "Рубин" Олега Кузьмина. Как прокомментируете?
– Кузьмин – хороший защитник, но ему было 30 лет, и через год он становился свободным агентом, а мы за него выручили хорошие деньги. И тут же пригласили свободного агента Романа Шишкина – универсала, способного сыграть на любом фланге, в центре защиты и полузащиты, в отличие от правого защитника Кузьмина. Мы оказались правы, сейчас Шишкин вице-капитан, один из самых полезных игроков "Локомотива". А вот у нас претензии к президенту были посерьезнее: Семин в преддверии Лиги Европы ждет на тренировке ведущего форварда Питера Одемвингие и вдруг узнает, что президент его уже продала, ни с кем не посоветовавшись.
– Но были у вас и неудачные приглашения, например бразильца Вагнера.
– Вагнеру не хватало какого-то микроэлемента в российской пище или воде, у него стали рваться мышцы. Вагнер, Шарлес, тоже поигравший в "Локомотиве", и Рамирес, которого мы вели и который сейчас в "Челси", были из одного клуба "Крузейру", вместе выступали в олимпийской сборной Бразилии. Сейчас Вагнер играет за "Флуминенсе", Шарлес вернулся в "Сантос", с которым выиграл Кубок Либертадорес.
– Ну а Шарлес-то почему в Москве не заиграл?
– Бразильцу нужно не просто доверие, а особый подход. Гильерме в этом плане исключение, удивительно позитивный человек. Как бы ни складывались обстоятельства, он в ответ на вопрос: "Как дела?" – всегда улыбнется, ответит: "Все хорошо". И на первые роли в "Локомотиве" пробился за счет характера, огромного желания. А вот к примеру, Тарделли, наоборот, не заиграл в "Анжи", а сейчас Дунга приглашает его в сборную Бразилии. Андре не подошел киевскому "Динамо", а сейчас его, обладателя Кубка Либертадорес, обратно выкупил "Сантос". Селекционеры в них не ошиблись, сыграла роль игровая, психологическая несовместимость в новых коллективах.
– Почему вы ушли из "Локомотива" вместе с Юрием Семиным?
– У нас с Юрием Павловичем во многом схожие взгляды на футбол, на игроков. С ним вообще очень легко работается. И потом у меня принцип покидать команду вместе со всем тренерским штабом, делить с ним ответственность за результат. Да и теоретически в "Локомотиве", когда мое мнение никого не интересовало, уже невозможно было работать.
– Какого мнения вы о тренере Леониде Кучуке?
– Во время моей работы в киевском "Динамо" на нашем поле тренировались, играли земляки из "Арсенала", с которыми очень квалифицированно работал Кучук. Придя в "Локомотив", он тоже очень грамотно расставил игроков по позициям, и команда заиграла. Я был уверен, что она станет чемпионом, но на финише что-то произошло внутри. Видимо, сыграли роль какие-то психологические моменты.
– Вы в курсе, как сейчас налажена селекционная работа в "Локомотиве"?
– Нет. Вижу только ее внешние проявления. Думаю, что при нынешнем бюджете не надо быть семи пядей во лбу, чтобы купить на распродаже в "Анжи" связку Диарра – Буссуфа. Для сравнения, самый дорогой игрок, приобретенный нами, Одемвингие обошелся клубу в 8 миллионов евро. Сейчас же фигурируют двузначные суммы. Да и зарплата, скажем, Дюрицы в наше время и Буссуфа сейчас – небо и земля. А вот если ты угадал с молодым игроком на перспективу, значит, что-то понимаешь в селекции.
– Согласны с утверждением, что новичок "Локомотива" Фернандеш не хуже разорвавшего контракт с клубом Диарра?
– Равнять Фернандеша с Диарра непрофессионально. Француз проделывает всю черновую работу, да еще и в подыгрыше силен, а португалец работает на чистых мячах, и брака у него под 90 процентов. Скажу больше: Фернандеш слабее Алексея Миранчука. "Спартак" его вместе с братом-близнецом Антоном забраковал, а мне они понравились. И Алексей сейчас по своему умению гораздо выше Фернандеша, который сначала "мнет" мяч, а Миранчук сразу делает передачу. Он очень талантлив, да еще и перспективнее по возрасту.
– Сейчас вы где-то востребованы?
– После "Локомотива" меня пригласили в минское "Динамо", которое вынужден был покинуть из-за тяжелой болезни жены. Потом работал в киевском "Динамо". Предложения есть и сейчас, но прохожу реабилитацию после операции на коленном суставе, по окончании которой продолжу деятельность.