Получается, в новом сезоне, никто, скорее всего, не вылетит из РПЛ напрямую, а 15-е и 16-е место сыграют в стыковых матчах с 3-й и 4-й командами ФНЛ.
Разберемся, что все это значит.
РПЛ хотели расширить много лет назад, но не вышло
Количество команд в премьер-лиге обсуждают уже очень давно. Пять лет назад Сергей Прядкин утверждал, что расширения хотят все клубы. В 2016-м Виталий Мутко уточнил, что для начала надо дождаться, пока заработает экономика. Видимо, терпения не хватило, поэтому во время чемпионата мира-2018 провели первичное голосование – тогда идею поддержали только шесть команд из нижней восьмерки (один клуб вообще выступил за сокращение).
Спустя год Евгений Гинер вспомнил о проекте расширения чемпионата на майском исполкоме – и процесс полетел. Важно понимать, что Гинер – давний сторонник увеличения количества команд, он говорит, что 30 матчей нормальным командам недостаточно для тонуса. Но еще в 2016 году Гинер добавлял: «Чтобы улучшить результаты сборной и наших клубов в еврокубках, нужно расширить премьер-лигу – но делать это надо тогда, когда мы увидим, что клубы ФНЛ поднимаются и тянутся за клубами РПЛ».
Или вот президент РПЛ Сергей Прядкин в декабре 2018-го: «Я за то, чтобы клубов в премьер-лиге было больше. Но у них должна быть финансовая стабильность. Пока не можем найти критерии оценки финансовой стабильности. Письмо от губернатора — это не гарантия, письмо от владельца-частника — тоже».
Спустя полгода мы либо в очередной раз замечаем непоследовательность самых влиятельных людей нашего футбола, либо голосование за расширение фиксирует реальность, которая недоступна нашему восприятию: «клубы ФНЛ поднимаются и тянутся за клубами РПЛ».
Чистая статистика последних лет показывает обратное: многим существовать на уровне РПЛ все сложнее. Областные бюджеты относятся к футболу осторожнее, а рыночных спонсоров недостаточно.
Разве ФНЛ приблизилась к РПЛ? Проверили: нет
Только за последние два сезона в пустоту рухнули три клуба РПЛ: «Амкар» показал, что бывает, когда дотационный клуб снимают с бюджетной иглы, и превратился в «Звезду» из ПФЛ, «Тосно» скрылся и стал «Ленинградцем» (тоже ПФЛ), а «Анжи», не дождавшийся ни бюджетных денег, ни частных, весь сезон провел в состоянии клинической смерти и уже точно не попадет в ФНЛ (лицензирование – все, максимум для Махачкалы теперь – все та же ПФЛ).
Случайность? Да нет. Проблема давняя. «Томь» из-за недостатка денег заканчивала сезон-2016/17 беспомощным молодежным составом, который регулярно огребал по три мяча за 90 минут, и так и не решила проблему. В этом сезоне команда изнывала от бедности всю первую половину чемпионата, ее форвард Илья Кухарчук рассказывал, что бутсы приходилось покупать на «Авито» (потому что денег на новые из магазина не хватало), – и только в январе прилетел традиционный спасительный транш от «Газпрома» (400 миллионов рублей). Так «Томь» докатилась до конца сезона и едва-едва не пролезла в РПЛ (в стыках проиграла «Уфе» 1:2, в ответном матче соперник из РПЛ толком не атаковал). Если бы сибирская команда проскочила в высшую лигу, мы бы снова увидели один и тот же сценарий: когда спасительный транш иссыхает, клуб мучается и ждет нового поступления.
До «Томи» по такому же сценарию отмучилась «Кубань», вылетевшая из РПЛ-2015/16 с дырами в бюджете и без поддержки местных властей, а сезоном ранее в ФНЛ не смогло заявиться и вылетевшее и обнищавшее «Торпедо» (пришлось заново подниматься из ПФЛ).
То есть в последние 5 сезонов в РПЛ стабильно есть скрюченный, измученный клуб без денег – и на этом безрадостном фоне в лигу приглашают еще две команды из ФНЛ.
Может, там все в порядке? Снова проверяем статистику.
После перехода на систему осень-весна (то есть с сезона-2012/13) в премьер-лигу 20 раз выходили новые команды (некоторые – не один раз, по схеме вышел-вылетел-вернулся). В глобальном смысле они не сделали чемпионат ни более плотным, ни более интересным: 11 команд вылетели в первом же сезоне, еще 3 покинули РПЛ в течение 1-2 последующих чемпионатов.
Закрепились и обжились в вышке за последние 6-7 лет только 4 клуба: «Урал», «Уфа», «Арсенал Тула» и «Динамо». Но ни одному из них никогда бы не понадобилось расширение, их объединяет более-менее мощная финансовая основа: «Урал» собрал деньги от области и двух миллиардеров (Вексельберг, Пумпянский), «Уфа» плотно связана с бюджетом Башкортостана, тульскому «Арсеналу» помогает руководство области (отсюда контракты с «Ростехом», оборонным предприятием «Сплав» и даже «Роснефтью»), «Динамо» – это ВТБ.
Что тогда делать с ФНЛ?
Тенденция очевидна: чтобы переход из ФНЛ в РПЛ получился не турбулентным, нужны связи в окологосударственном бизнесе или очень увлеченный губернатор – в остальных случаях команды вылетают. Еще два клуба среди пробившихся перед сезоном-2018/19 пока остаются («Крылья», влетев в РПЛ, накупили игроков на 2-3 состава, но чуть не стекли в ФНЛ, а «Оренбургу» еще предстоит самое сложное – в этом году он так потерзал лигу благодаря умному тренеру Федотову и его уникальному для регионов тактическому штабу).
Сергей Прядкин говорил, что письмо от губернатора, что все будет хорошо, – это не гарантия, и обещал беспрецедентно строгий контроль. Спустя полгода РПЛ спокойно приглашает к себе еще два клуба – которые с вероятностью 95% постучатся с тем самым письмом от губернатора.
«Тамбов» получает от правительства области 94% своего годового бюджета (коммерческие партнеры приносят всего 4 с небольшим процента, а доходы в дни матчей едва перешагивают через отметку в 1% – это все официальные данные РФС). Бюджет «Сочи» наполняется Борисом Ротенбергом при помощи городской администрации, «Томь» выживает благодаря вливаниям «Газпрома», а «Нижний Новгород», который точно будет рваться в РПЛ, получает от области 82% всех денег (у многих клубов ФНЛ цифры еще хуже: «СКА Хабаровск» – 93,75%, «Авангард» – 98,11%, «Мордовия» – 97%).
Такую модель можно считать стабильной, только пока покровители добродушны. В остальном реформы было бы логично начинать в ФНЛ. Об этом в инстаграме написал и бывший гендиректор «Локомотива» Илья Геркус: «На сегодня 16 клубов в РПЛ – это идеальная схема проведения турнира. Мы видим, что европейский футбол с каждым годом становится все более конкурентным. Чтобы нам выдержать эту прогрессивную гонку, необходимо как минимум сохранить уровень конкуренции внутри самой лиги. Сначала укрепить фундамент, а затем уже идти вперед.
Первоочередной задачей в этом проекте вижу реформирование ФНЛ, которая автоматически станет катализатором расширения РПЛ. В ФНЛ необходимо выводить на новый уровень буквально все: от разработки новой системы премирования команд за достижение результата до лицензирования стадионов, а вместе с тем и повышения уровня посещаемости. Рост конкуренции в ФНЛ заставит более пристальное внимание обратить на менеджмент клубов, что приведет к главной цели – повышению среднего уровня игры команд. И только тогда можно будет рассмотреть вопрос увеличения количества клубов в РПЛ».
Федун яростно против. У этого чисто экономическое обоснование
Как и обещал Федун, «Спартак» проголосовал против, потому что расширение – «экономическая глупость». Менеджеры двух топ-клубов РПЛ в разговоре со Sports.ru сказали, что увеличение количества команд наверняка существенно понизит качество лиги.
Два года назад Федун уже говорил, что выгоднее всего сократить лигу до 12 клубов: «Что такое футбол – благотворительность или бизнес? Если будем рассматривать футбол как некий бизнес-процесс, то больше 12 команд иметь нельзя. 12 команд играют в 4 круга или в 2 круга, потом делятся на две шестерки и играют еще 2 круга. Тогда я понимаю, что у меня будет примерно 40 матчей в году, которые будут собирать по 35 тысяч зрителей. И это серьезная добавка в бюджет. Это интересная картинка на телевидении, это повышенное внимание рекламы к такому зрелищу».
Это не выдумка: 15-я и 16-я команда РПЛ привлекают на трибуны на 10-20% меньшую аудиторию, чем в среднем по сезону. Количественный рост не даст лиге бурного притока аудитории – да, на топ-8 команд будут собираться полные стадионы, но без агрессивного маркетинга, которого в большинстве региональных клубов РПЛ по-прежнему нет, матчи со второй восьмеркой будут проседать. Этот факт легко доказать на примере «Уфы»: она собирает 10224 на «Спартаке» и 5612 на «Анжи» или 5166 на «Рубине» (пока не наступает острая турнирная интрига, цифры падают).
А где еще добывать деньги на РПЛ? В контексте расширения показательным будет сезон «Тамбова». Он входит в лигу с бюджетом уровня ФНЛ – 370 миллионов рублей – и надеется получить еще 250-300 за счет телевидения и спонсоров. Допустим, 100 миллионов «Тамбову» перечислят по телеконтракту, но еще 150-200 придется заработать самостоятельно. Российские клубы привыкли к государственным и окологосударственным контрактам, которые держат лигу на плаву, а выходить на частный рынок не так выгодно и сложно – потому что там постоянно говорят об эффективности и стоимости каждого контакта с аудиторией. «Чаще всего обеим сторонам не хватает грамотного персонала в сфере спортивного менеджмента и маркетинга. В большинстве федераций и клубов владельцы даже не считают нужным нанимать маркетологов и менеджеров», – говорил о нашем рынке специалист по спонсорским контрактам Филипп Орлов весной 2018-го. С тех почти ничего не изменилось.
Глобальная идея расширения понятна – стадионы, построенные к чемпионату мира, должны работать не в ПФЛ и ФНЛ, а в лучшей лиге. Но эту проблему надо решать не количеством команд, а подходом к бизнес-модели стадиона. После чемпионата мира прошел уже почти год, до истечения программы наследия – всего 4. С 2023 года федеральный бюджет перестанет выделять деньги на содержание стадионов, и тогда минимум 200-300 миллионов рублей в год на арену ЧМ-2018 нужно будет покрывать уже клубу и области. Сейчас все работают в щадящем режиме и могут учиться, но никто, кроме «Зенита» и «Ростова», действительно классной работы не показал.
Кто-то уже сокращал лигу, как предлагает Федун?
Помните, как в переходном сезоне-2011/12 лигу разделили на две восьмерки? Это было самое зрелищное время в истории РПЛ. Да, тогда играли другие легионеры, но мы наконец-то почувствовали, что качественный футбол в России бывает не только раз в месяц. Две-три топ-игры за выходные – это возможно не только в АПЛ.
Тогда мы, по сути, увидели две лиги внутри одной.
Одно из самых мощных сокращений провернули в Венгрии в 2015-м – с 16 клубов сразу до 12. Две команды вылетели сами, а еще четыре выкинули из-за проблем с финансами и лицензированием. Итог – 3 круга и 33 тура.
После сокращения таблица чемпионата Венгрии стала намного плотнее. За четыре сезона до сокращения ни разу не обошлось без жесткого аутсайдера, который не набрал и 20 очков (как это знакомо). Теперь – интрига.
Все просто: число команд сократили, лучших игроков разобрали оставшиеся клубы, а общий уровень в целом выровнялся. Проходных матчей стало меньше, шансов потерять очки – больше. Таблица сразу получается очень динамичной – например, в одном из сезонов клуб «Пакш» осенью находился около зоны вылета, а весной несколько раз победил, приблизился к четвертому месту на 5 очков и теоретически уже мог претендовать на Лигу Европы (дальше зависело от победителя Кубка Венгрии).
В Европе тоже думают сокращать лиги
РПЛ стремительно расширяется параллельно с тем, как Андреа Аньелли взрывает европейский футбол проектом Суперлиги (полузакрытая Лига чемпионов с 4 группами по 8 команд – состав не зависит от итогов чемпионата, в лучшем дивизионе остаются 24 из 32 клубов), которая претендует на то, чтобы отжать деньги у национальных чемпионатов. Чтобы матчей между топ-клубами было больше и они поместились в календарь, Аньелли предлагает сократить количество команд в чемпионатах – например, до 14 (в Европе сейчас 18-20 команд).
По мнению Аньелли, это позволит клубам становиться сильнее, развивать бренды по всему миру и зарабатывать. Сергей Прядкин идеей не проникся и сослался на коллег: «Нам впервые представили новый турнир. Пока могу сказать, что та позиция, которую высказывают сейчас, отвергается всеми. 99% членов УЕФА против».
***
В этой ситуации особенно грустно от того, с какой поспешностью и неопределенностью проводятся такие значимые реформы в России. Говоря о 18 командах, менеджеры лишь надеются, что так будет лучше.
Чем оценивать прогресс и когда его ожидать? Кажется, этого еще никто не знает. По классике: как-нибудь потом определимся.
